Прохоров Д.П., Лемехов О.И Перебежчики. Заочно расстреляны

От авторов

Человечество, в шутку или всерьез, продолжает спорить о том, какая профессия является древнейшей. И шпионаж, без сомнения, занимает в этом списке если не первое, то уж наверняка почетное второе место.

По просторам истории ремесло это шагает по одним только ему известным тропам. А в сознании простых смертных даже укоренился образ этакого рыцаря в плаще и с кинжалом. Времена менялись, менялось и обличье этого рыцаря, и место символического кинжала уже занимало все более и более изощренное техническое оснащение. Однако суть этой профессии оставалась неизменной.

Но шпионаж — не единственное явление, таящееся в стороне от постороннего взгляда. Точно так же опасается гласности и предательство — во всяком случае, до тех пор, пока предатель в открытую не переходит в противоположный лагерь.

Из истории нам известно немало случаев вероломства пренебрегших законами морали людей. Фермопилы, например, пали в результате того, что предатель провел воинов Ксеркса в тыл греческого войска; греческий военачальник Алквид покинул войско в самый разгар Пелопоннесской войны и перешел на сторону Спарты; воевода Курбский, предав матушку Россию, пошел в услужение к королю Сигизмунду. Не отстал от воеводы и гетман Мазепа, перебежавший к Карлу XII. Приближенный герцога Бургундского Филипп де Коммин переметнулся к французскому королю Людовику XI. Имена провокаторов Романа Малиновского и Евно Азефа стали нарицательными в российском социал-демократическом движении.

Множить примеры предательства хитрых политиков и вероломных военачальников из истории различных времен и народов можно до бесконечности, авторы же предлагаемой вниманию читателей книги ставили своей задачей рассказать о предательстве сотрудников советской (российской) разведки. О людях, принадлежавших к элите советских спецслужб. О людях, облеченных доверием руководства страны, о тех «бойцах» невидимого фронта, которые без малейшего сопротивления сдавались и добровольно переходили линию этого фронта. И было таких «бойцов» немало. Так уж повелось, что граждане первого в мире социалистического государства читали в газетных передовицах исключительно об успехах нашей внутренней и внешней политики. Поэтому громкий судебный процесс над сотрудником Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ Олегом Пеньковским воспринимался как нечто совершенно экстраординарное. И не ведали простые советские люди, что «этот морально разложившийся тип» был сотрудником Главного разведывательного управления Генерального штаба, ибо даже помыслить не могли о существовании подобной организации. Да и в последующие годы сообщения о подобных случаях либо отсутствовали, либо не отличались объективностью. Так, например, в 1978 году был осужден на пятнадцать лет тюремного заключения некий «переводчик» Александр Филатов. Но за что? И за выдачу каких государственных секретов приговорили к высшей мере наказания некоего «советского служащего, работавшего за границей», Петра Попова? Ответ ясен, поскольку и тот и другой являлись сотрудниками военной разведки. Об измене сотрудников КГБ информация отличалась еще большей скудностью. Точнее сказать, ее не было вовсе. Но так или иначе, в сознании тогдашнего рядового гражданина понятия «советский разведчик» и «измена» были несовместимы.

С началом перестройки и гласности в газетах и телеинтервью, в появлявшихся как грибы после дождя мемуарах сотрудники разведки стали нехотя обнародовать факты измены, имевшие место в их прочных рядах. Но, читая, например, мемуары одного бывшего заместителя начальника разведки, невольно задаешься резонным вопросом, а не кривит ли он душой, утверждая, что за всю историю советского государства было всего лишь полдюжины случаев предательства? Вторит ему и отставной генерал-майор, авторитетно заявляя, что с 1960 по 1980 год на запад ушло всего трое офицеров КГБ. Он, правда, оговаривается, что в середине восьмидесятых подобных случаев было уже около двадцати. И почему-то псе эти случаи объясняются исключительно некомпетентным руководством председателя КГБ В.А. Крючкова. И уж совсем странным выглядит заявление этого генерала о том, что якобы за предыдущую пятидесятилетнюю историю разведки ничего подобного не было. Читатель, подвигнувший себя на прочтение этой книги, убедится, что подобные заявления, мягко говоря, не соответствуют действительности.

Существует еще одна категория авторов, когда-либо обращавшихся к теме перебежчиков. Это те, кто склонен изображать их самоотверженными борцами с тоталитаризмом, якобы своим предательством способствовавшими разрушению этого самого тоталитаризма. Доминирует же над подобными умозаключениями мнение о том, что на каждом перебежчике лежит каинова печать, на оттиске которой значатся такие слова, как «алкоголик», «карьерист», «бабник», «стяжатель», «трус» и т. п. Несомненно, именно таких среди предателей большинство, но справедливости ради нельзя признать, что порой люди бежали от сталинских репрессий, бежали, разочаровавшись в «самом прогрессивном строе», наконец, бежали, чтобы просто не получить пулю в затылок за истинные верность и преданность рабоче-крестьянскому государству.

Естественно, каждое такое бегство причиняло государству серьезный ущерб. Ведь перебежчик неизменно раскрывает деятельность, структуру и методы работы своей разведслужбы, а значит, надолго парализует ее деятельность. Он выдает противнику и оперативных офицеров, с которыми, быть может, еще накануне обсуждал очередные служебные задачи. Он выдает агентов, судьба и карьера которых отныне загублена навсегда. Впрочем, в разведке такие критерии, как мораль и нравственность, весьма относительны, а то и двойственны. Но почему-то трудно представить себе академика Сахарова перебрасывающим портфель с секретной документацией по ядер-ному потенциалу через ограду посольства какой-нибудь западной державы, а генерала Григоренко — тайно фотографирующим секретные документы Генштаба. Эти люди открыто высказывали свои убеждения, прекрасно сознавая, какая судьба их ожидает. На этом фоне еще более жалким и беспомощным выглядит лепет предателей о высоких идеалах демократии и светлого будущего их бывшей Родины. Впрочем, углубляться в психологическую подоплеку измены стране, народу, присяге не входит в задачу авторов. Мы предоставляем эту возможность читателям и ограничиваемся лишь изложением фактов, которые