Хертрудис ему хворь наколдовала. Так ли оно было или не так, не знаю, только пошла наша красавица навестить доктора, и что же? Выздоровел! И дня не прошло! А вскоре донья Хертрудис стала разъезжать по деревне на красном велосипеде. Доктор купил себе другой. Люди, как водится, все по-своему перетолковали: мол, колдовство победило науку. И совсем было решили лечиться только у знахарки, как вдруг та заявила, что отправляется на Турецкую гору. За травами, что ли... Села на красный велосипед и — была такова...

— Пропала, бедняжка, — горько повторила бабушка.

— Да я же ее видел, сегодня утром! Точно, ее!

— Что ты, милый, что ты!.. Не могло такого быть... Да у тебя не жар ли? — И бабушка потрогала Дамиану лоб.

Вечером, прежде чем идти к Педро, Дамиан побежал взглянуть на шкатулку. Какой же у него жар, если вот она, здесь, в потайном местечке? Ладно, пусть думают, что хотят. Он все равно никому не скажет...

У Педро именинный пирог был с фруктовой начинкой, и ребята набросились на него так, будто два дня ничего не ели.

— Смотрите не объешьтесь, а то ночью кошмары замучат, — сказала мама Педро.

— У Дамиана и без того кошмары, — с набитым ртом сообщил Педро.

— Вот как?

Пришлось снова все рассказать. Когда Дамиан закончил свою историю, в глазах взрослых рисовался такой испуг, что у Дамиана даже аппетит пропал.

— Да чего вы все? Только заговоришь про велосипед и эту... как ее... донью Хертрудис — у всех сразу портится настроение!

— Это они из-за дьявола... — многозначительно шепнул Дамиану Педро.

— Да нет, дьявол тут ни при чем, а вот велосипед этот... Его след отпечатался на золе, здесь во дворе, в ту ночь, когда вы родились. Обычай знаете?

А обычай в предгорной деревушке, где жили Дамиан и Педро, был такой. Когда у кого-нибудь рождался ребенок, землю во дворе перед домом густо посыпали золой и так оставляли на ночь. А утром приходили смотреть. Считалось, что на золе должны остаться следы животного, которое станет новорожденному близнецом. И ребенок получал второе имя — по близнецу.

(Вот наконец мы и добрались до имени «Велосипед». А то в этой суматохе никак слова не вставишь.)

Итак, одиннадцать лет назад доктора Тон-Коля срочно вызвали сразу к двум пациенткам. К счастью, жили они рядом, и передний, и задний дворы у соседей были общие. Так что доктор сумел оказать помощь обеим женщинам и присутствовал при рождении двух мальчиков. Одного назвали Педро, другого — Дамиан.

А на рассвете счастливые отцы рассмотрели на золе след от велосипедных шин и от крокодильих лап! Мало того, следы эти многократно пересекались. Понять, к какому из малышей какой след относится, оказалось совершенно невозможно. Что же это получается? Дамиан-Велосидил? Педро-Крокоцикл? Ерунда какая-то. Спорили, спорили... Наконец, решили: этот будет Дамианом-Велосипедом, а тот — Педро-Крокодилом...

Педро отнесся к этой истории очень серьезно. Хорошо, что родители никому ничего не рассказывали. Да ребята замучили бы их насмешками. Велосидил, Крокоцикл — ну и имена!

— Ты чего смеешься? — накинулся он на Дамиана. — Ничего здесь смешного!

— Вот так близнецы! — покатывался тот. — Повезло нам с тобой!

— Как же ты не понимаешь? Велосипед, оставивший след на золе, — тот самый, на котором ездила донья Хертрудис!

— Мы думали, что она исчезла навсегда и вам уже ничего не грозит, все-таки эта женщина — колдунья! В ее руках ваш науаль, душа-близнец, и кто знает, как она воспользуется своей властью — для доброго или злого дела.

— Ведь она могла затаить обиду на нашу деревню за то, что когда-то ей предпочли доктора Тон-Коля.

— А раз она не погибла на Турецкой горе, мы боимся, что вам опять грозит опасность.

— Никакая она не колдунья! — сердито возразил Дамиан. — И вообще их не бывает. Она красивая и... и добрая, да!

— Да, пожалуй, раньше она такой и была, но ведь столько лет она пропадала в горах, мало ли что могло с ней случиться!..

— В горах? А что там такого? А, пап? — Педро просто дрожал от любопытства.

Отец недовольно взглянул на него:

— Ничего такого. Только тем, кто по глупости сунет туда нос, я не позавидую. Ладно, разговор окончен. Отправляйтесь спать.

— Да ведь только восемь! — запротестовали ребята.

— Ну тогда поиграйте немножко.

Они выбежали во двор. Уже стемнело, а фонари не горели.

— Опять электричество отключили... Знаешь что, — вдруг решился Дамиан, — пошли ко мне, я тебе покажу одну штуку...

— Ух ты! — Педро осторожно прошел рукой по радужному камню. — А я знаю, это опал!

— В шкатулке, наверно, что-то очень ценное. Нужно обязательно найти донью Хертрудис и отдать.

— А чего ее искать? Хватится — сама вернется.

— А может, ей нельзя будет вернуться? Я же сказал, что за ней гнался какой-то страшный тип!

— А если они просто катались наперегонки?

— Да он ее проклинал! Знаешь, какой злющий! Ничего себе катались!

— Ну и что же? Спортсмены еще не так ругаются! Я сам слышал на стадионе... Слушай, а может, этот дядька просто в нее влюбился? Вот и гоняется за ней. Такое тоже бывает.

Это легкомысленное предположение так разозлило Дамиана, что он сунул приятелю кулак под нос:

— Ты, дурак!..

Вечная история: что бы ни сказал один из них, у другого всегда находились возражения. Ссорились они без конца, так что трудно было поверить, что эти двое — лучшие друзья.

С полминуты приятели дулись друг на друга. Потом Педро сказал:

— Интересно, этот тип на летающем самокате, он волшебник или сумасшедший ученый?

— Сумасшедшие ученые бывают только в голливудских фильмах ужасов, да еще самых дурацких. Если хочешь знать, ученые — такие же нормальные люди, как мы с тобой.

— Ну да? — ухмыльнулся Педро. — Значит, волшебник. Ты так считаешь?.. Ну-ну.

Дамиан пожал плечами. Смейся-смейся, все знают, что это ты веришь в колдунов, а не я. Но спорить было неохота.

— Знаешь что, — предложил Педро, — давай откроем коробочку. Может, разгадка там внутри. Надо же узнать, что все это значит.

— Она не открывается. И впрямь заколдованная. Педро пощупал шкатулку и, странное дело, согласился:

— Точно. И все-таки давай подождем пару дней, а потом уж начнем искать эту твою велосипедистку.

— Ладно, — вздохнул Дамиан. — Только где?

— То есть как где? А ты не знаешь?

— Там? — И Дамиан взглянул туда, где из темноты проступали очертания страшной Турецкой горы.

У Педро блеснули глаза. Они помолчали. Педро встал:

— Я пошел. До завтра!..

Ночь стояла душная, и Дамиан пошел спать на веранду. Он залез в гамак и стал смотреть на