вы мне никогда не простите, если опоздаете на свидание? Так куда?

Я назвала место и притихла, глядя прямо перед собой, хотя разглядеть что-то кроме дождя, фонарей и мрака было невозможно. Не таращиться же мне на него! Тем более, единственное, что лезет в голову, это: 'Классная у вас тачка! Ну не владею я искусством светской беседы! Да и с шефом за весь год работы оказалась наедине впервые (за исключением сегодняшнего лифта) и ничего о нем не знаю, кроме того, что с Буровым они большие друзья. Да и он хорош! Уткнулся в свою дорогу — и ни гу-гу! Музыкой, видите ли, наслаждается! Ну и я буду наслаждаться!

Так мы и наслаждались всю дорогу до города, а потом еще полчаса — до кинотеатра, рядом с которым была назначена встреча. Наклонившись, шеф выглянул из-за меня на неоновую площадь.

— Ваш? — кивнул на стоявшего в одиночестве мужчину под черным зонтом с огромным букетом в руках.

— Наверно, мой…

— Ну, ни пуха ни пера! — сказал шеф, откидываясь на сиденье.

— К черту… — я неловко полезла наружу: каким образом эти дамы в фильмах элегантно выскальзывают из машин на своих длиннющих каблуках? Тут не знаешь, чем выходить вперед — сумкой, ногой или задницей. — В смысле, спасибо, что подвезли!

Он широко улыбнулся — едва ли не ярче ближнего фонаря.

— Не за что!

И действительно, оказалось не за что! Через три минуты, кипя от злости, я неслась вдоль непрерывного потока машин. Ну не заладилось с утра, так не заладилось! Мягкий шелест — рядом тормознула машина:

— Девушка, вас подвезти?

— Да пошел ты!.. — рявкнула я, не оборачиваясь.

— Я же с мирными намерениями, Наташа…

Чуть не споткнувшись, я резко остановилась. Перегнувшись через переднее сиденье, на меня смотрел шеф. Сзади сигналили.

— Что, свидание уже закончилось?

— Да. То есть…

— Садитесь, здесь нельзя останавливаться! Да садитесь же, вы совсем промокли!

С этим уж явно не поспоришь — и я вновь погрузилась в сиденье и в знакомый аромат. Шеф осторожно влился в поток машин и лишь после это поинтересовался — с неуместной, на мой взгляд, веселостью:

— Что, цветы не понравились?

Только сейчас заметив, что все еще сжимаю в руках увесистый букет в намокшем целлофане, я с силой швырнула его на заднее сиденье.

— Да провались они!

— Зря. — Мирно сказал шеф. — Симпатичные гвоздики.

— Представляю, как бы я таскалась с ними весь вечер!

— Из-за этого вы и ушли?

— Это вы во всем виноваты! — буркнула я, еще не остыв.

— Я? Что поздно вас привез?

— Нет. Что вообще привезли.

— Не понял?

— Первым делом он поинтересовался, на ком я приехала. Я сказала — подвезли. — Кто подвез? — Начальник. — И часто он вас подвозит? — я выразительно замолчала. Шеф начал похмыкивать.

— Я подумала — если он с первой минуты устраивает мне такой допрос, то что же будет дальше?

— Ну?

— Ну и послала его…

Шеф усмехнулся, качнув головой. А я, немного успокоившись, опять начала себя терзать: а может, зря? Ну, спросил человек, ну, интересно ему, что такого? Нет, но каким тоном… Словно жену неверную обличал.

— И правильно сделали! — вдруг сказал шеф. — Наши собственнические инстинкты нужно пресекать в корне!

Я глянула с неодобрением. Ситуация его явно забавляла. Продолжение оказалось неожиданным.

— Раз уж я во всем виноват, буду заглаживать свою вину. Если у вас нет больше никаких планов на вечер, может, сходим куда-нибудь?

Я уставилась на него, не веря своим ушам. Коротко глянув на меня, шеф хмыкнул:

— Не пугайтесь так. Я имел в виду кино. Видел афишу — идет один старый фильм, я бы сходил, да один не люблю.

Я созерцала его в благоговейном молчании. Никогда бы не подумала, что такие, как он, могут пригласить женщину в кино! Хотя какая я ему женщина? Подчиненная я ему. А он, похоже, подчиненных по полам не различает. Да и не в ресторан же ему меня вести — в моем-то костюме и осенних туфлях!

— Ну, если вы не любите старые фильмы… — начал он.

— Люблю, — быстро сказала я. Шеф кивнул и в третий раз за вечер развернул машину.

Тыщу лет не была в кино — это вам не в детстве, где мы бегали на утренний сеанс за десять копеек. И не в институте, когда, слиняв с 'пары', смотрели фестивальные фильмы, на которые чуть ли не за неделю покупали билеты. Кинотеатры-гиганты пустовали, выживая за счет баров, ларьков, дискотек…

Шеф доставил нас в маленький обшарпанный зальчик с откидными сиденьями, где сидела пара-тройка укрывшихся от дождя бедолаг. Пресек мою вялую попытку заплатить за себя: 'Компенсация морального ущерба'. Я со стуком опустила сиденье, повесила капавший зонт на обломанную ручку кресла, села, вытянув ноги в промокших туфлях — из картона их делают, что ли? Шеф сел рядом, задев меня коленом, тут же отодвинул ногу, огляделся, ероша влажные волосы. Свет начал гаснуть — я с детства любила смотреть, как медленно, словно остывая, тают матовые светильники…

Едва начались титры, я навалилась на стоявшее впереди сиденье — прошли те времена, когда впереди сидящих просили отодвинуться. Фильм был еще черно-белым, музыкальным, веселым и добрым…

— Ох, хорошо! — сказала я с чувством, оглядываясь. Шеф смотрел на меня так, точно сам придумал и снял этот фильм. Зрители, негромко переговариваясь, тянулись к выходу. Я вновь загрузилась сумками и зонтиком, поплелась вслед за шефом, потирая занемевшую от долгого сидения поясницу. Сразу продрогла до костей: ветер небрежно швырял в лицо моросью, со скрипом раскачивал древний фонарь и выдувал из берегов лужи. Я поспешно нырнула в машину, шевеля пальцами в непросохших туфлях. Шеф поглядел и включил печку.

— Холодно. Вы далеко живете?

— Ну-у… — протянула я, прикидывая, далеко ли по его понятиям кварталов десять отсюда.

— Адрес, адрес, — сказал он нетерпеливо. Взглянув на часы, я поняла, почему: был уже двенадцатый, он потратил на меня целый вечер.

Мы опять молчали, но, по крайней мере, с моей стороны, это было умиротворенным молчанием: ТАК я давно вечера не проводила.

'Мерс' тормознул у подъезда, я кивнула: 'Спасибо', и увидела, что шеф отстегивает свой ремень безопасности. Должно быть, он уловил озадаченность на моем лице, потому что сказал с расстановкой:

— Провожу вас до квартиры. Не доверяю я этим подъездам.

Я в очередной раз десантировалась из машины, шеф вручил мне забытый букет и первым пошел к подъезду. Я брела следом, в красках представляя, что нас ожидает: кодовый замок вырван, выкрученные лампочки, мусор, запах мочи или еще чего… Шеф наверняка живет в элитном доме с охраной или вообще в каком-нибудь особняке. Он приостановился у дверей, достал и зажег пальчиковый фонарик и перешагнул через