потемнело, он сделал два неверных шага в сторону и повалился в траву.
Конан лежал на спине, раскинув могучие руки, и ничего не видел и не слышал. Он не видел, как голубая вода сомкнулась над его поверженным врагом. Он не видел, как каменная плоть рассыпалась по дну мелкими осколками. Не видел он и того, как, возникнув прямо из воздуха, на траву рядом с ним опустилась Деркэто, а чуть в стороне от нее замер и сам мрачный Сет, суровое лицо которого осветилось улыбкой, и в ней не было ни обычной иронии, ни снисходительности, а только искренние радость и участие.
Деркэто бросилась на бесчувственное тело возлюбленного. — Не умирай, Конан! — молила она.— Продержись! Богиня прижалась всем телом к возлюбленному, стиснула его лицо в ладонях, покрывая его поцелуями. — Эгей, милая! Не время сейчас,— едко усмехнулся Сет.— Поверь, ему не до этого. Она вскочила и хищно изогнулась, как дикая кошка. — Дурак! — Голос ее сорвался на визг.— Лучше помоги! — Как раз об этом я и говорю,— примирительно заметил Сет.— Конана спасать надо, а ты, похоже, решила утопить его в слезах. — Ну так спасай! — прошипела она, вплотную подойдя к Великому Змею, и глаза ее сверкнули таким неподдельным гневом, что и смельчак испугался бы, но Сет лишь улыбнулся чуть шире прежнего. — И спасу! — хохотнул он.— Не будь я Повелитель Вечной Ночи!
Взглянув на недвижного киммерийца, того самого, которого совсем недавно ставила на ноги, старая Гогота только покачала головой. Впрочем, она сразу взялась за дело: развела огонь в очаге и принялась ходить вдоль стен, принюхиваясь и присматриваясь к благоухающему разнотравью, изредка выбирая небольшой пучок, а то и просто веточку и складывая все это в туесок, висевший на поясе. Наконец она удовлетворенно хмыкнула и высыпала его содержимое в закипавшую в большом медном котле воду. Только после этого она вернулась к распростертому на шкурах варвару, присыпала обмытую рану белым порошком из стеклянной банки и лишь тогда, казалось, заметила двух богов: своего повелителя и свою воспитанницу. — А вы что тут стоите? — ворчливо пробасила она. Высокий черноволосый мужчина и ослепительно прекрасная женщина попятились, не смея ей перечить, но старуха не успокоилась: — И чтобы больше не приносили мне этого бессмертного покойника! Деркэто выходила последней, не в силах оторвать влюбленно-разгневанного взгляда от Конана и сновавших вокруг него девиц-рогачек, любимых учениц Гоготы и больших почитательниц раненого киммерийца. В дверях она остановилась и, поймав на себе дерзкий и смешливый взгляд самой беспечной из них, нахмурилась. — Если хоть одна из вас посмеет липнуть к нему…— грозно начала богиня, но закончить не успела. — Вон отсюда! — неожиданно густым басом взревела старушка, дверь мгновенно захлопнулась, а девицы довольно захихикали, но тут же умолкли под суровым взглядом наставницы.
Трое сидели за столом и пили вино. По правде сказать, пили только двое: могучий черноволосый и синеглазый полуголый варвар и почти такой же, как он, высокий и черноволосый, но худощавый, одетый в изысканный бархатный камзол Великий Змей. Третьей была Деркэто, обворожительная внешность и роскошный, хотя и скудный, наряд которой заставлял Сета не опускать взгляд ниже ее шеи, что удавалось ему с немалым трудом. Прекрасная богиня словно и не замечала его мучений, а Конан только посмеивался — про себя. Мудрый же Сет все видел и все примечал, хотя об этом и не догадывались его сотрапезники. — Ну что ж, Конан, теперь ты наш,— заговорил наконец Сет.— Митра свидетель, хотел бы тебя поздравить, да не могу,— с ухмылкой добавил он. — Это еще почему? — насторожился киммериец. — Вот мы сидим сейчас и пьем…— задумчиво начал Отец Тьмы. — Совсем как люди,— усмехнулся Конан. — Верно,— скупо улыбнулся Сет.— Но Деркэто не даст соврать — среди богов нет согласия. При этих словах Великого Змея спутница Конана кивнула, и тот невольно нахмурился. — К чему ты клонишь? — спросил он. — Среди богов нет согласия,— повторил Сет,— а это плохо. Мы с Митрой не сумели помириться даже сейчас, когда речь шла о самом существовании нашего мира. Он лишь согласился не мешать. Я не хочу предлагать тебе никакого союза: ты можешь неверно меня понять. Поживи, присмотрись. — К чему эти грустные речи сейчас, после победы? — поморщившись, спросила Деркэто. — У меня нехорошее предчувствие,— мрачно взглянул на нее Сет и залпом осушил свой кубок. — Сколько помню,— фыркнула богиня,— дурные предчувствия никогда тебя не покидали. — Мне не дает покоя Ксотли,— помолчав, задумчиво промолвил Сет,— Ты видел мои владения? — Конан сдержанно кивнул. — Значит, понимаешь, что неспроста моя страна представляет собой крепость? — Киммериец согласно хмыкнул, и Великий Змей заговорил опять: — Прежде воины Владыки Страха постоянно тревожили нас, но вот уже почти сотню лет длится затишье, и это меня тревожит, потому что есть два объяснения: или он отказался от своих планов, или … — Или он почувствовал силу и затаился, выжидая,— закончил за него Конан. — Верно,— согласился Сет.— И если я прав, то прольется много крови. Но еще страшнее, если прав ты и горбун остался жив. Если так, он попытается отомстить. Союз с Ксотли — как раз то, что ему нужно. И крови прольется еще больше… Конан задумчиво усмехнулся. Похоже, будущее готовило им всем еще немало тяжких испытаний. — Ну что же,— решительно промолвил наконец северянин.— Если так — мы встретим его во всеоружии! Отступать я не привык!
* * *
Деркэто бросилась на бесчувственное тело возлюбленного. — Не умирай, Конан! — молила она.— Продержись! Богиня прижалась всем телом к возлюбленному, стиснула его лицо в ладонях, покрывая его поцелуями. — Эгей, милая! Не время сейчас,— едко усмехнулся Сет.— Поверь, ему не до этого. Она вскочила и хищно изогнулась, как дикая кошка. — Дурак! — Голос ее сорвался на визг.— Лучше помоги! — Как раз об этом я и говорю,— примирительно заметил Сет.— Конана спасать надо, а ты, похоже, решила утопить его в слезах. — Ну так спасай! — прошипела она, вплотную подойдя к Великому Змею, и глаза ее сверкнули таким неподдельным гневом, что и смельчак испугался бы, но Сет лишь улыбнулся чуть шире прежнего. — И спасу! — хохотнул он.— Не будь я Повелитель Вечной Ночи!
* * *
Взглянув на недвижного киммерийца, того самого, которого совсем недавно ставила на ноги, старая Гогота только покачала головой. Впрочем, она сразу взялась за дело: развела огонь в очаге и принялась ходить вдоль стен, принюхиваясь и присматриваясь к благоухающему разнотравью, изредка выбирая небольшой пучок, а то и просто веточку и складывая все это в туесок, висевший на поясе. Наконец она удовлетворенно хмыкнула и высыпала его содержимое в закипавшую в большом медном котле воду. Только после этого она вернулась к распростертому на шкурах варвару, присыпала обмытую рану белым порошком из стеклянной банки и лишь тогда, казалось, заметила двух богов: своего повелителя и свою воспитанницу. — А вы что тут стоите? — ворчливо пробасила она. Высокий черноволосый мужчина и ослепительно прекрасная женщина попятились, не смея ей перечить, но старуха не успокоилась: — И чтобы больше не приносили мне этого бессмертного покойника! Деркэто выходила последней, не в силах оторвать влюбленно-разгневанного взгляда от Конана и сновавших вокруг него девиц-рогачек, любимых учениц Гоготы и больших почитательниц раненого киммерийца. В дверях она остановилась и, поймав на себе дерзкий и смешливый взгляд самой беспечной из них, нахмурилась. — Если хоть одна из вас посмеет липнуть к нему…— грозно начала богиня, но закончить не успела. — Вон отсюда! — неожиданно густым басом взревела старушка, дверь мгновенно захлопнулась, а девицы довольно захихикали, но тут же умолкли под суровым взглядом наставницы.
* * *
Трое сидели за столом и пили вино. По правде сказать, пили только двое: могучий черноволосый и синеглазый полуголый варвар и почти такой же, как он, высокий и черноволосый, но худощавый, одетый в изысканный бархатный камзол Великий Змей. Третьей была Деркэто, обворожительная внешность и роскошный, хотя и скудный, наряд которой заставлял Сета не опускать взгляд ниже ее шеи, что удавалось ему с немалым трудом. Прекрасная богиня словно и не замечала его мучений, а Конан только посмеивался — про себя. Мудрый же Сет все видел и все примечал, хотя об этом и не догадывались его сотрапезники. — Ну что ж, Конан, теперь ты наш,— заговорил наконец Сет.— Митра свидетель, хотел бы тебя поздравить, да не могу,— с ухмылкой добавил он. — Это еще почему? — насторожился киммериец. — Вот мы сидим сейчас и пьем…— задумчиво начал Отец Тьмы. — Совсем как люди,— усмехнулся Конан. — Верно,— скупо улыбнулся Сет.— Но Деркэто не даст соврать — среди богов нет согласия. При этих словах Великого Змея спутница Конана кивнула, и тот невольно нахмурился. — К чему ты клонишь? — спросил он. — Среди богов нет согласия,— повторил Сет,— а это плохо. Мы с Митрой не сумели помириться даже сейчас, когда речь шла о самом существовании нашего мира. Он лишь согласился не мешать. Я не хочу предлагать тебе никакого союза: ты можешь неверно меня понять. Поживи, присмотрись. — К чему эти грустные речи сейчас, после победы? — поморщившись, спросила Деркэто. — У меня нехорошее предчувствие,— мрачно взглянул на нее Сет и залпом осушил свой кубок. — Сколько помню,— фыркнула богиня,— дурные предчувствия никогда тебя не покидали. — Мне не дает покоя Ксотли,— помолчав, задумчиво промолвил Сет,— Ты видел мои владения? — Конан сдержанно кивнул. — Значит, понимаешь, что неспроста моя страна представляет собой крепость? — Киммериец согласно хмыкнул, и Великий Змей заговорил опять: — Прежде воины Владыки Страха постоянно тревожили нас, но вот уже почти сотню лет длится затишье, и это меня тревожит, потому что есть два объяснения: или он отказался от своих планов, или … — Или он почувствовал силу и затаился, выжидая,— закончил за него Конан. — Верно,— согласился Сет.— И если я прав, то прольется много крови. Но еще страшнее, если прав ты и горбун остался жив. Если так, он попытается отомстить. Союз с Ксотли — как раз то, что ему нужно. И крови прольется еще больше… Конан задумчиво усмехнулся. Похоже, будущее готовило им всем еще немало тяжких испытаний. — Ну что же,— решительно промолвил наконец северянин.— Если так — мы встретим его во всеоружии! Отступать я не привык!