там. Потом также по порядку стали спускаться — четырнадцатый, тринадцатый, двенадцатый. На двенадцатом уже не было далекого космоса, там были какие-то пещеры, искрящиеся сталактиты и подземное озеро с черной, блестящей как масло, водой. На одиннадцатом было светло и тепло, был пляж, лазурное море и странный город на горизонте с розовыми стенами и белыми башнями. На десятом тоже было море, но свинцово-черное, тяжелые волны разбивались о голые скалы, на вершине которых угадывались низкие постройки с узкими тускло освещенными окнами. Девятый, восьмой, седьмой…

На шестом Дан долго стоял у окна, напряженно вглядываясь в городской пейзаж за стеклом. Город был похож на современный, только почище и поуютнее, с маленькими коттеджами среди ухоженных парков. С прямыми лентами дорог, по которым проносились причудливые автомобили. Потом Дан сказал: «Не то» и отвернулся.

А Лекс наконец понял и произнес: «Я знаю, что ты ищешь. Роботы на лампочках, черно-белые телевизоры во всю стену, радио, коммунисты. Да? Не найдешь. Здесь не придуманные миры. Настоящие. По крайней мере, я так думаю». Дан не ответил. Просто нажал очередную кнопку.

Он нашел этот мир только с третьего захода. На девятом этаже. Огромный мегаполис с зеркальными иглами стоэтажных зданий, монорельсовыми дорогами и многочисленными летательными аппаратами странного вида. Дом висел высоко над городом, время от времени скрываясь в густых белых облаках. Отсюда было видно даже далекое поле космодрома с серебристыми дисками космических кораблей.

— А ты уверен, что у них тут коммунисты и черно-белые телевизоры? — насмешливо спросил Лекс.

Дан был уверен. Неизвестно почему, но что-то говорило ему — это тот самый мир. Справедливый, добрый, с веселыми, уверенными людьми, первопроходчиками, учеными и исследователями.

И тогда Лекс рассмеялся.

— Я понял! Это не настоящие миры. Это всего-навсего виртуальность! — он бесцеремонно оттолкнул приятеля. — Это — экран, а там — компьютерная игрушка. Смотри — здесь даже клава есть. И джойстик! — Он протянул руки к подоконнику, словно сжимая нечто невидимое. — Как мы их раньше не заметили?

Его пальцы запорхали по шершавой бетонной поверхности, будто там и в самом деле были клавиши.

— Смотри, мы сейчас приблизим этот городок, — он двинул ладонью. — Ба, людишки какие прикольные, вот мы их обведем, будут слушаться, — он обернулся, глянул на Дана безумными глазами. — Это как стратегия. Графика — высший класс. Скоро мы проверим, какие там коммунисты.

Он снова погрузился в свое виртуальное пространство, бешено щелкая пальцами по бетону. Дом продолжал плыть в облаках, но Лексу окно показывало совсем другую картинку. Это индивидуально, подумал Дан. Каждый рано или поздно начинает видеть там что-то свое. Если бы я проводил ночи напролет, убивая монстров по закоулкам, я бы, наверное, тоже видел не то, что вижу сейчас. И, наверное, также был уверен, что вижу нечто несуществующее. Чего не было, нет, и никогда не будет.

Он не смог долго смотреть, как мир его мечты превращается в простую забаву для свихнувшегося геймера. Нагнулся, нашаривая в сваленной на полу куче мусора что-нибудь тяжелое. Пробиться наружу, доказать себе, что это может быть, что это не сказка, не игра. Что это может быть реальным.

Толстый стеклопакет выдержал. Кирпич раскололся в мелкие куски, рассыпавшись на подоконнике. На стекле не осталось даже трещины.

Лекс отскочил в сторону.

— Эй, ты чего! Дорогой же монитор наверняка! Псих!

Но Дан его уже не слышал, перескакивая через ступени. Вниз, вниз. Темнота нахлынула внезапно, скрыв стены и вопли Лекса за спиной.

Входная дверь подъезда вылетела навстречу из мрака, он толкнул ее всем телом, не задерживаясь ни на секунду, и успел только почувствовать, как земля уходит из-под ног. А потом зажмурился, встречая ударивший в лицо ветер с легкими перьями облаков.