критично важно) обществ можно проследить ход изменений в социальном устройстве. В племенном первобытном устройстве существовала (и существует) максимально возможная обратная связь между членами группы и управлением. Собственно управление зачастую сводится к одному человеку – вождю. В племени не может быть голодающих или несправедливо обделённых. Все получают столько поровну необходимого и по статусу в племени от излишнего. Собственно излишков мало или нет, как нет и стимула к их добычи (производству, захвату). При усложнении социальной организации, неизбежной при увеличении численности, обратная связь между управлением и подчинёнными резко падает. В случае рабовладения происходит прямое насилие. Но заставить раба работать интенсивно, производительно, самостоятельно невозможно. Эффективность рабовладения резко падает при усложнении производства и становится почти невозможным при индустриальном способе производства. Большевики пытались доказать обратное, но им это не удалось. Трудовые армии оставались эффективными только при уровне производства, характерном для ранней Месопотамии и Древнего Египта (если верить современной исторической мифологии).

Экономическую систему Советского Союза не удалось полностью перестроить согласно марксистско-ленинской мифологии, ходя сделано было многое и в нужном направлении. Однако остались два принципиальных момента. Первый – возможность накопления и второй – существование банковского процента. Эти принципы были существенно ограничены, но не уничтожены. Государство не нашло методов налаживания положительной обратной связи с населением. Если на Западе этому служил рынок и системы искусственной конкуренции, в советском обществе таких регуляторов не нашлось. В плановой экономике не могло оставаться места капиталистическим элементам. Более того стимулы не должны и не могли быть чисто экономическими. Этого элиты СССР не понимали. Собственно они вообще мало что стали понимать, так как стремительно превращались в своеобразную касту, полностью изолированную от народа. А с аристократией, даже свежесделанной, капитал привык иметь дело. Опыт безболезненной или насильственной ликвидации аристократии у капитала был богатый.

Варианты дальнейшего развития

Уже более четырёх веков человечество живёт в мире, обусловленном наличием ссудного процента на капитал. Это допущение выстроило совершенно новую цивилизационную модель. В этой модели власть постепенно ушла из рук естественных силовых элит и перешла к элитам, действующим на основе обмана, мошенничества. Научно-технический прогресс, системы здравоохранения, распределения, культуры, вся жизнь социума в современном мире обусловлена наличием банковского прироста на капитал. Псевдосвободный рынок, подмяв под себя иные экономические системы стал глобальным и таким образом пришёл к своему естественному концу. Ныне мы присутствуем при логическом завершении Западного Проекта, при разрушении нынешней цивилизации. Куда дальше забросит нас судьба или как мы сами её определим? Для этого надо хотя бы в общих чертах представлять с чего начиналось и к чему идем.

«Железная Пята»

Как понятно становится даже либерастам, конец рынку не за горами. Вместе с ним уйдут в небытие либеральные ценности – все, сразу, оптом, а также канут в Лету средний класс, вместе с демократией, надежды на лучшее будущее подавляющего числа людей не Земле. Сомнительно и наличие такого количества населения. Скорее всего оно резко сократится. Примерно до уровня начала 19-го века. Резкое упрощение экономики просто не даст возможности Земле прокормить такое количество народа. Соотношение 20%богатых и 80% бедных, с полным отсутствием среднего класса скорее всего верно, только нынешние росейские и другие национальные элиты или просто разбогатевшие на мошенничестве бандиты и спекулянты напрасно видят себя среди будущих богатых мира сего. Там, на Западе, своих исконных буржуинов хватает. В лучшем случае, если повезёт, всех остальных ждёт даже не доля слуг, а доля рабов. Об этом следует помнить. Но это так, лирика.

Рынок, тем более «свободный» не работоспособен без чёткого внешнего управления. Сами рыночные механизмы, вместе с псевдодемократическими обманками и лозунгами служили механизмом для борьбы капитала с наследственной аристократией. Последняя не понимала и не могла понять истинную работу рынка и движения капитала. Те страны и народы, которые принимали идею либерализма очень скоро прекращали своё существование, как суверенные объекты и превращались в объект для настоящих капиталистов. Сначала через агитацию и пропаганду заражалось население идеями «свободы, равенства, братства», идеями «свободной» экономики, священной частной собственности. На эту же мельницу лило и поднимаемое национальное самосознание народов. На унавоженную почву приходила Западная экономика и уничтожала национальную начисто. Раньше хоть местную элиту оставляли присматривать за местным же народом, но и этому приходит конец. Сейчас, в конце истории, вернее в конце истории капитализма, уже не нужны местные кадры. Как не нужны и народы.

К подобной системе мир подошёл в начале 20-го века. Ощущение конца испытывали многие в то время. У Джека Лондона это явление получило название «Железная Пята». Великая война должна была стать Последней войной в истории. Она развязана для окончательного перехода власти от аристократии к капиталу, служила для уничтожения оставшихся территориальных империй России, Австрии, Германии, Франции, Англии. Она справилась со своей задачей. Все империи, опасные для продвижения капитала прекратили существование или смертельно ослабли. Появление Сталина оказалось совершенно неожиданным, а его укрепление парадоксальным. Пришлось откладывать капиталистическую диктатуру и поднимать диктатуру националистическую – фашистскую. Тем более военной силы у капитала как не было, так и нет до сих пор. Нет, конечно, если вдесятером на заранее связанного врага, то, можно и попинать, а так нет. Что ж, обратная сторона демократии. Обратная сторона девальвации морали, нравственности, патриотизма.

В противоборстве с коммунизмом, фашизмом капитал вынужден развивать промышленность, поддерживать либеральные ценности и рынок, которые антагонистичны крупному капиталу. Вынужден содержать непродуктивный и прожорливый малый бизнес и средний класс, который уже пытается заявлять права на политическую и хозяйственную власть, следовательно становится опасным. Сейчас настала последняя возможность для крупного капитала узурпировать власть.