это?
– Это моя жизнь, – напомнил Гейб. – Оставь меня в покое.
– Да делай что хочешь. И все же лучше приведи себя в порядок.
Гейб обернулся, натянуто улыбаясь.
– Зачем?
Андерсон пожал плечами.
– Никогда не знаешь, когда у тебя может появиться компания.
Гейб принял это как намек, что он может ждать появления Кристал. Подкрепление. Он подумал, знает ли Саммер, насколько преданные у нее друзья, но потом решил, что ему должно быть все равно.
Но это не Кристал постучала в его дверь часом позже.
Она подумала, что он выглядит именно так, как она себя чувствует. Измученным. Обессиленным. Она взглянула на папку, которую держала, тщательно оберегая от дождя, и улыбнулась. – Здравствуй, Гейб. Как будто в шоке, он стоял в дверях и смотрел на нее. – Саммер… – Могу я войти и не торчать под дождем? Он автоматически отодвинулся. Стряхнув с волос капли дождя, она протянула ему папку, как трофей. – Это принадлежит тебе. Не говоря ни слова, Гейб взял папку. Его рука дрожала. – Что это? – спросил он хриплым от волнения голосом. – Твой роман. Андерсон дал мне его прочесть. Удивление, досада, потом страх промелькнули на его лице. – Я убью его, – пробормотал он, повернувшись, чтобы положить папку на стол. – Ты подписала бумаги? Она сделала шаг вперед и встала так близко, что ее дыхание коснулось его щеки. Гейб отступил на шаг, но она все-таки успела заметить проблеск волнения в его глазах. – Может быть, да, а может, и нет. Вспышка молнии осветила комнату, через пару секунд грянул гром. Близко. – Чего ты хочешь? Саммер только улыбалась, с каждой минутой ее взгляд становился все более открытым. Электрический разряд, такой же реальный, как гроза, бушующая снаружи, пробежал между ними. От мужчины к женщине, от женщины к мужчине. – Тебя. На мгновение на его лице отразились все чувства. Любовь боролась с гордостью, ярость со страхом. Потом выражение его лица стало безразличным. Очень тщательно безразличным. Но этого было достаточно. Саммер знала. Гейб отвернулся, его голова склонилась. – Не надо, – пробормотал он. – Не делай этого. Собирай вещи и возвращайся в Хьюстон. – Его голос прозвучал глухо, устало. Снова громыхнул гром, его грохот заглушил бешеный стук ее сердца. – Пожалуйста, не отворачивайся от меня, Гейб. – Саммер протянула дрожащую руку и коснулась его плеча. Она почувствовала, как дрожь пробежала по его телу, словно молния по ночному небу, и это придало ей твердости. Она не ошиблась. – Я люблю тебя, Гейб Мартин. – Придвинувшись ближе, пока ее грудь не прижалась к его твердой спине, она обняла его. – Я люблю тебя. Он задрожал. Дождь выбивал барабанную дробь по окнам. Она знала, что такая же жестокая буря бушует у него внутри. – Саммер… – В его хриплом голосе была боль. Хотя он не повернулся, хотя он не смотрел на нее, она чувствовала, как под ее рукой бешено колотится его сердце. Его широкое плечи вздымались в такт дыханию. – Прекрати это безрассудство. Поджав губы, Саммер опустила руки. Вздыхая, она подошла к столу, взяла папку и достала рукопись. Она быстро нашла нужную страницу и стала читать вслух: – «Он хотел обнять ее, но знал, что должен отпустить ее. И тогда он снова будет один, как всегда был. Будет страдать от боли и одиночества и размышлять над вопросом, который мучил его с того самого момента, как он встретил ее, – зачем?» У Гейба вырвался сдавленный стон. Наконец он повернулся, и от невыразимой муки в его темных глазах у Саммер навернулись слезы. – Разве ты не понимаешь? Я должен тебя отпустить. Она подумала, что ее сердце разобьется от страдания, которое она видела в его глазах. – Почему? – Потому что чем дольше ты остаешься, тем больше я буду тосковать по тебе, когда ты уедешь. Покачав головой, Саммер улыбнулась ему, в ее улыбке отразилась вся любовь, которая переполняла ее сердце. – Я никуда не уеду. Ни сейчас, ни потом. – Ты могла погибнуть. Ты не должна быть здесь. – Должна, – настаивала она. – Меня могла бы, к примеру, и в Хьюстоне сбить машина на каком-нибудь перекрестке. Смерть – это тот риск, который преследует нас всю жизнь. Его лицо дрогнуло, но он не произнес ни слова. Она видела, что он борется с собой, одна часть его хочет верить, а другая, привыкшая к одиночеству, боится. – Я здесь, чтобы остаться, Гейб. Ты больше никогда не будешь одинок. – Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, – прошептал он, не отрывая взгляда от ее лица. – Разве ты не знаешь, что будет со мной, что это вырвет сердце из моей груди, если я позволю себе любить тебя, а ты уедешь? Саммер опустила голову и снова начала читать: – «Она прикоснулась к его лицу дрожащими пальцами. – Любимый, – прошептала она, – без тебя для меня нет жизни. – Поверив наконец, что любовь, сияние которой он видел в ее глазах, была настоящей, он прижал ее к себе. Навсегда». – Посмотри на меня, Гейб, – прошептала Саммер. – Посмотри на меня. В своем романе ты позволил своему герою поверить. Посмотри на меня и скажи, что ты видишь в моих глазах. Он посмотрел, и она увидела в его взгляде удивление, доверие и потом радость. Как будто не в силах сдержаться, Гейб бросился к ней. – О, Саммер. Она шагнула ему навстречу. – Я никогда не отпущу тебя, – предупредил он. – Я люблю тебя. – Я знаю, – прошептала она ему в губы. – И обещаю остаться, до тех пор пока я нужна тебе. Прежде чем поцеловать ее, он заглянул ей в глаза. – Навсегда? Она радостно рассмеялась и взяла дело в свои руки. Чуть отстранив свои губы от его рта, она выдохнула: – Навсегда, любовь моя. Навсегда.
Она подумала, что он выглядит именно так, как она себя чувствует. Измученным. Обессиленным. Она взглянула на папку, которую держала, тщательно оберегая от дождя, и улыбнулась. – Здравствуй, Гейб. Как будто в шоке, он стоял в дверях и смотрел на нее. – Саммер… – Могу я войти и не торчать под дождем? Он автоматически отодвинулся. Стряхнув с волос капли дождя, она протянула ему папку, как трофей. – Это принадлежит тебе. Не говоря ни слова, Гейб взял папку. Его рука дрожала. – Что это? – спросил он хриплым от волнения голосом. – Твой роман. Андерсон дал мне его прочесть. Удивление, досада, потом страх промелькнули на его лице. – Я убью его, – пробормотал он, повернувшись, чтобы положить папку на стол. – Ты подписала бумаги? Она сделала шаг вперед и встала так близко, что ее дыхание коснулось его щеки. Гейб отступил на шаг, но она все-таки успела заметить проблеск волнения в его глазах. – Может быть, да, а может, и нет. Вспышка молнии осветила комнату, через пару секунд грянул гром. Близко. – Чего ты хочешь? Саммер только улыбалась, с каждой минутой ее взгляд становился все более открытым. Электрический разряд, такой же реальный, как гроза, бушующая снаружи, пробежал между ними. От мужчины к женщине, от женщины к мужчине. – Тебя. На мгновение на его лице отразились все чувства. Любовь боролась с гордостью, ярость со страхом. Потом выражение его лица стало безразличным. Очень тщательно безразличным. Но этого было достаточно. Саммер знала. Гейб отвернулся, его голова склонилась. – Не надо, – пробормотал он. – Не делай этого. Собирай вещи и возвращайся в Хьюстон. – Его голос прозвучал глухо, устало. Снова громыхнул гром, его грохот заглушил бешеный стук ее сердца. – Пожалуйста, не отворачивайся от меня, Гейб. – Саммер протянула дрожащую руку и коснулась его плеча. Она почувствовала, как дрожь пробежала по его телу, словно молния по ночному небу, и это придало ей твердости. Она не ошиблась. – Я люблю тебя, Гейб Мартин. – Придвинувшись ближе, пока ее грудь не прижалась к его твердой спине, она обняла его. – Я люблю тебя. Он задрожал. Дождь выбивал барабанную дробь по окнам. Она знала, что такая же жестокая буря бушует у него внутри. – Саммер… – В его хриплом голосе была боль. Хотя он не повернулся, хотя он не смотрел на нее, она чувствовала, как под ее рукой бешено колотится его сердце. Его широкое плечи вздымались в такт дыханию. – Прекрати это безрассудство. Поджав губы, Саммер опустила руки. Вздыхая, она подошла к столу, взяла папку и достала рукопись. Она быстро нашла нужную страницу и стала читать вслух: – «Он хотел обнять ее, но знал, что должен отпустить ее. И тогда он снова будет один, как всегда был. Будет страдать от боли и одиночества и размышлять над вопросом, который мучил его с того самого момента, как он встретил ее, – зачем?» У Гейба вырвался сдавленный стон. Наконец он повернулся, и от невыразимой муки в его темных глазах у Саммер навернулись слезы. – Разве ты не понимаешь? Я должен тебя отпустить. Она подумала, что ее сердце разобьется от страдания, которое она видела в его глазах. – Почему? – Потому что чем дольше ты остаешься, тем больше я буду тосковать по тебе, когда ты уедешь. Покачав головой, Саммер улыбнулась ему, в ее улыбке отразилась вся любовь, которая переполняла ее сердце. – Я никуда не уеду. Ни сейчас, ни потом. – Ты могла погибнуть. Ты не должна быть здесь. – Должна, – настаивала она. – Меня могла бы, к примеру, и в Хьюстоне сбить машина на каком-нибудь перекрестке. Смерть – это тот риск, который преследует нас всю жизнь. Его лицо дрогнуло, но он не произнес ни слова. Она видела, что он борется с собой, одна часть его хочет верить, а другая, привыкшая к одиночеству, боится. – Я здесь, чтобы остаться, Гейб. Ты больше никогда не будешь одинок. – Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, – прошептал он, не отрывая взгляда от ее лица. – Разве ты не знаешь, что будет со мной, что это вырвет сердце из моей груди, если я позволю себе любить тебя, а ты уедешь? Саммер опустила голову и снова начала читать: – «Она прикоснулась к его лицу дрожащими пальцами. – Любимый, – прошептала она, – без тебя для меня нет жизни. – Поверив наконец, что любовь, сияние которой он видел в ее глазах, была настоящей, он прижал ее к себе. Навсегда». – Посмотри на меня, Гейб, – прошептала Саммер. – Посмотри на меня. В своем романе ты позволил своему герою поверить. Посмотри на меня и скажи, что ты видишь в моих глазах. Он посмотрел, и она увидела в его взгляде удивление, доверие и потом радость. Как будто не в силах сдержаться, Гейб бросился к ней. – О, Саммер. Она шагнула ему навстречу. – Я никогда не отпущу тебя, – предупредил он. – Я люблю тебя. – Я знаю, – прошептала она ему в губы. – И обещаю остаться, до тех пор пока я нужна тебе. Прежде чем поцеловать ее, он заглянул ей в глаза. – Навсегда? Она радостно рассмеялась и взяла дело в свои руки. Чуть отстранив свои губы от его рта, она выдохнула: – Навсегда, любовь моя. Навсегда.