- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (92) »
полюбить, – он не имел права допустить, чтобы она связала свою жизнь с таким человеком, как он.
Эйвеналл Сейбер прошел мимо самого очаровательного, самого нежного в мире создания – Эллы Россмара.
– Элла Россмара! – Леди Джастина, виконтесса Хансиньор, одетая в бледно-персиковый атласный пеньюар, поднялась с кресла, стоявшего у окна в спальне Эллы. – Наконец-то ты явилась. Прикрой дверь и потрудись объясниться. Сейчас же, слышишь меня? Что ты делала? Где ты была? Если твой отец проснется и увидит, что меня нет, тебя ожидает не только мое неодобрение. Выскочила в ночной… ночной… О Боже правый, да ты совсем потеряла голову. Отвечай, что… – О, прошу тебя, мама! – перебила Элла. – Как я могу что-то объяснить, когда ты и слова мне не даешь сказать? – Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Грозя пальцем, мать направилась к ней, прихрамывая сильнее, чем обычно. – Не смей разговаривать со мной таким тоном, юная леди. Ты меня до смерти перепугала. Что это на тебе надето? – Костюм привидения. – «Ну, кто тебя за язык тянул, дурочка!» Леди Джастина беззвучно ловила ртом воздух. Янтарные глаза ее сделались совсем круглыми. И тут вдруг Элла выпалила: – А кто такая графиня Перруш? – Элла! – Ну что, мама? – Я сейчас разбужу твоего отца! – Тогда я разревусь. – Не выдумывай, ты никогда не плачешь. Так где ты была? Элла прижала ладони к горящим щекам и мысленно призвала себя к спокойствию и благоразумию. – В клубе Сибли на улице Сент-Джеймс. Почтенная леди беззвучно ахнула, попятилась к розовому креслу с дамасским узором и тяжело опустилась на сиденье. – Мне надо было… Леди Джастина жестом приказала ей умолкнуть. – Это клуб джентльменов, Элла. – Ну да, и что? – И ты была внутри? – Да. – Ты… Но как ты проникла туда? – Поттс… – Поттс! – Мать устало прикрыла глаза. – Ну конечно. И как я могу порицать беднягу за это? Ты ведь просто вьешь из него веревки. – По-моему, ты тоже вьешь из него веревки, мама. – Поттс служил кучером в семье матери уже много лет – сколько именно, он и сам толком не помнил. Выйдя замуж, леди Джастина уговорила его перейти на службу к Россмара. – Папа рассказывал мне о рискованных поездках, которые ты совершила в компании Поттса. – Поттс всегда старался отговорить хозяев от сомнительных прогулок, но в конце концов делал так, как ему приказывали, – и умел держать язык за зубами. – Это к делу не относится. Зачем тебе понадобилось ездить в клуб? – Я хотела, чтобы Сейбер меня увидел. После этих слов воцарилось молчание. Леди Джастина еще глубже погрузилась в кресло. Сейбер был ее нежно любимым кузеном. Она отвела взгляд, нервно теребя ленточки пеньюара. – Сейбер – завсегдатай клуба Сибли. Он частенько туда наведывается. Я узнала про легенду о призраке, которого может видеть только тот, кто не в своем уме, и, одевшись привидением, разыграла этот спектакль. – О Элла, как ты могла! – Тебе прекрасно известно как! Я люблю его, и он меня любит, и однако же он совсем не хочет меня видеть. – Он ни с кем из нас не видится вот уже много лет… во всяком случае, очень давно. – Я люблю его, – упрямо повторила Элла. – Тебе это только кажется. Ты еще совсем ребенок. Элла сердито швырнула серую вуаль на кровать. – Мне уже двадцать лет. И не забывай, что я оказалась в Лондоне только потому, что вы с папой меня уговорили. Вам не терпится избавиться от меня. – Элла! – Ну, хорошо, хорошо, не буду. – Испуганное лицо матери немного охладило пыл девушки. – Прости меня. Вам жаль расставаться со мной, но вы хотите, чтобы я непременно нашла себе здесь жениха и вышла замуж. А, насколько мне известно, дети замуж не выходят. Значит, ты должна признать, что я все-таки взрослая, не правда ли? Казалось, еще немного, и ленточки пеньюара оторвутся – так сильно их дергали. – Вечно ты стараешься исказить смысл моих слов, – заметила мать. – Вовсе нет. Целых три года я по твоему настоянию прилежно выезжаю в свет каждый сезон. Всем ясно, что теперь я старая дева и ничего больше. Мать вскинула подбородок. – Ошибаешься. Никакая ты не старая дева. Не забывай, что я вышла замуж, когда мне было уже тридцать пять. Понятно, почему мама заговорила о себе. В надежде быть рядом с любимым человеком сама она последовала за ним в Шотландию и стала не только его подругой, но и женой. Струан, виконт Хансиньор, похитив Джастину, не согласился на меньшее, чем венчание. После свадьбы супруги сразу же забрали к себе Эллу и Макса. Это случилось три года назад, а теперь в их доме в Шотландии появились еще двое маленьких Россмара – двухлетний Эдвард и его сестра, годовалая Сара. – Я спрашивала тебя про графиню Перруш, – напомнила Элла. Краска залила щеки леди Джастины. Элла нетерпеливо топнула ножкой. – Что означает, когда о леди говорят, что она много требует, но много и дает? И когда джентльмен говорит, что ему необходимо отдохнуть от нее и набраться сил? Мать закрыла глаза. – Она что, куртизанка? – Ты знаешь слишком много для своих лет, девочка моя. – Мать выпрямилась в кресле. – Не годится неискушенной девушке говорить о таких вещах. – Неискушенной? – Элла встряхнула головой. – Да я видела такое… – Забудь о том, что ты видела. Ты еще невинный ребенок. Если бы это было в наших силах, мы с отцом сделали бы все, чтобы изгладить из твоей памяти ужасные воспоминания. Нам следует благодарить Бога, что ты была там с завязанными глазами. И то, чему тебе довелось стать невольной свидетельницей, не коснулось тебя, слава Богу. Ты не просто невинное дитя, ты самая лучшая дочь на свете, о какой только может мечтать любая мать. И не говори мне, что это не так, – я и слушать не стану. Слезы показались на глазах Эллы, и она поспешно отвернула лицо. – Я люблю тебя, – тихо промолвила она. Она слышала, как мать приглушенно всхлипнула, прежде чем сказать: – Подойди ко мне. Мы должны поговорить. Нам давно следовало это сделать. Элла подошла к ней и присела у ее ног на маленький пуфик, обитый узорчатой тканью. – Он притворялся, что не видит меня, – обиженно буркнула она. Леди Джастина нежно погладила дочь по голове и поцеловала в лоб. – Я знаю эту легенду. Разумеется, никто не захочет признаться в том, что видел призрак Сибли, иначе его попросту сочтут сумасшедшим. – Да, это так. Но я ведь откинула вуаль – я уверена, что Сейбер меня узнал… хотя он ни разу не взглянул открыто в мою сторону. – А как же остальные джентльмены? – Да им вместе наберется лет под двести, и все они делали вид, что ничего не замечают. Они никогда никому ничего не станут рассказывать. А вот Сейбер мог бы остаться, если бы захотел. – Какой
– Элла Россмара! – Леди Джастина, виконтесса Хансиньор, одетая в бледно-персиковый атласный пеньюар, поднялась с кресла, стоявшего у окна в спальне Эллы. – Наконец-то ты явилась. Прикрой дверь и потрудись объясниться. Сейчас же, слышишь меня? Что ты делала? Где ты была? Если твой отец проснется и увидит, что меня нет, тебя ожидает не только мое неодобрение. Выскочила в ночной… ночной… О Боже правый, да ты совсем потеряла голову. Отвечай, что… – О, прошу тебя, мама! – перебила Элла. – Как я могу что-то объяснить, когда ты и слова мне не даешь сказать? – Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Грозя пальцем, мать направилась к ней, прихрамывая сильнее, чем обычно. – Не смей разговаривать со мной таким тоном, юная леди. Ты меня до смерти перепугала. Что это на тебе надето? – Костюм привидения. – «Ну, кто тебя за язык тянул, дурочка!» Леди Джастина беззвучно ловила ртом воздух. Янтарные глаза ее сделались совсем круглыми. И тут вдруг Элла выпалила: – А кто такая графиня Перруш? – Элла! – Ну что, мама? – Я сейчас разбужу твоего отца! – Тогда я разревусь. – Не выдумывай, ты никогда не плачешь. Так где ты была? Элла прижала ладони к горящим щекам и мысленно призвала себя к спокойствию и благоразумию. – В клубе Сибли на улице Сент-Джеймс. Почтенная леди беззвучно ахнула, попятилась к розовому креслу с дамасским узором и тяжело опустилась на сиденье. – Мне надо было… Леди Джастина жестом приказала ей умолкнуть. – Это клуб джентльменов, Элла. – Ну да, и что? – И ты была внутри? – Да. – Ты… Но как ты проникла туда? – Поттс… – Поттс! – Мать устало прикрыла глаза. – Ну конечно. И как я могу порицать беднягу за это? Ты ведь просто вьешь из него веревки. – По-моему, ты тоже вьешь из него веревки, мама. – Поттс служил кучером в семье матери уже много лет – сколько именно, он и сам толком не помнил. Выйдя замуж, леди Джастина уговорила его перейти на службу к Россмара. – Папа рассказывал мне о рискованных поездках, которые ты совершила в компании Поттса. – Поттс всегда старался отговорить хозяев от сомнительных прогулок, но в конце концов делал так, как ему приказывали, – и умел держать язык за зубами. – Это к делу не относится. Зачем тебе понадобилось ездить в клуб? – Я хотела, чтобы Сейбер меня увидел. После этих слов воцарилось молчание. Леди Джастина еще глубже погрузилась в кресло. Сейбер был ее нежно любимым кузеном. Она отвела взгляд, нервно теребя ленточки пеньюара. – Сейбер – завсегдатай клуба Сибли. Он частенько туда наведывается. Я узнала про легенду о призраке, которого может видеть только тот, кто не в своем уме, и, одевшись привидением, разыграла этот спектакль. – О Элла, как ты могла! – Тебе прекрасно известно как! Я люблю его, и он меня любит, и однако же он совсем не хочет меня видеть. – Он ни с кем из нас не видится вот уже много лет… во всяком случае, очень давно. – Я люблю его, – упрямо повторила Элла. – Тебе это только кажется. Ты еще совсем ребенок. Элла сердито швырнула серую вуаль на кровать. – Мне уже двадцать лет. И не забывай, что я оказалась в Лондоне только потому, что вы с папой меня уговорили. Вам не терпится избавиться от меня. – Элла! – Ну, хорошо, хорошо, не буду. – Испуганное лицо матери немного охладило пыл девушки. – Прости меня. Вам жаль расставаться со мной, но вы хотите, чтобы я непременно нашла себе здесь жениха и вышла замуж. А, насколько мне известно, дети замуж не выходят. Значит, ты должна признать, что я все-таки взрослая, не правда ли? Казалось, еще немного, и ленточки пеньюара оторвутся – так сильно их дергали. – Вечно ты стараешься исказить смысл моих слов, – заметила мать. – Вовсе нет. Целых три года я по твоему настоянию прилежно выезжаю в свет каждый сезон. Всем ясно, что теперь я старая дева и ничего больше. Мать вскинула подбородок. – Ошибаешься. Никакая ты не старая дева. Не забывай, что я вышла замуж, когда мне было уже тридцать пять. Понятно, почему мама заговорила о себе. В надежде быть рядом с любимым человеком сама она последовала за ним в Шотландию и стала не только его подругой, но и женой. Струан, виконт Хансиньор, похитив Джастину, не согласился на меньшее, чем венчание. После свадьбы супруги сразу же забрали к себе Эллу и Макса. Это случилось три года назад, а теперь в их доме в Шотландии появились еще двое маленьких Россмара – двухлетний Эдвард и его сестра, годовалая Сара. – Я спрашивала тебя про графиню Перруш, – напомнила Элла. Краска залила щеки леди Джастины. Элла нетерпеливо топнула ножкой. – Что означает, когда о леди говорят, что она много требует, но много и дает? И когда джентльмен говорит, что ему необходимо отдохнуть от нее и набраться сил? Мать закрыла глаза. – Она что, куртизанка? – Ты знаешь слишком много для своих лет, девочка моя. – Мать выпрямилась в кресле. – Не годится неискушенной девушке говорить о таких вещах. – Неискушенной? – Элла встряхнула головой. – Да я видела такое… – Забудь о том, что ты видела. Ты еще невинный ребенок. Если бы это было в наших силах, мы с отцом сделали бы все, чтобы изгладить из твоей памяти ужасные воспоминания. Нам следует благодарить Бога, что ты была там с завязанными глазами. И то, чему тебе довелось стать невольной свидетельницей, не коснулось тебя, слава Богу. Ты не просто невинное дитя, ты самая лучшая дочь на свете, о какой только может мечтать любая мать. И не говори мне, что это не так, – я и слушать не стану. Слезы показались на глазах Эллы, и она поспешно отвернула лицо. – Я люблю тебя, – тихо промолвила она. Она слышала, как мать приглушенно всхлипнула, прежде чем сказать: – Подойди ко мне. Мы должны поговорить. Нам давно следовало это сделать. Элла подошла к ней и присела у ее ног на маленький пуфик, обитый узорчатой тканью. – Он притворялся, что не видит меня, – обиженно буркнула она. Леди Джастина нежно погладила дочь по голове и поцеловала в лоб. – Я знаю эту легенду. Разумеется, никто не захочет признаться в том, что видел призрак Сибли, иначе его попросту сочтут сумасшедшим. – Да, это так. Но я ведь откинула вуаль – я уверена, что Сейбер меня узнал… хотя он ни разу не взглянул открыто в мою сторону. – А как же остальные джентльмены? – Да им вместе наберется лет под двести, и все они делали вид, что ничего не замечают. Они никогда никому ничего не станут рассказывать. А вот Сейбер мог бы остаться, если бы захотел. – Какой
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (92) »