Слава Сергеев
ВОРОПАЕВ И ПРИНЦЕССА
«Впервые этот старый боец почувствовал, что устал».
Антуан де Сент-Экзюпери. Ночной полет
Я недавно женился. Ну, не то чтобы совсем недавно, а где-то год назад.
Это напрямую к нашему рассказу не относится, это я говорю здесь для того, чтобы вы поняли, почему, когда я вечером задерживаюсь на работе, я, как порядочный человек, всегда звоню домой - чтобы жена не волновалась.
И, заметьте, это мне совершенно не в тягость. Я, можно сказать, с одной стороны, этим горжусь, а с другой - считаю нормальным…
И вот однажды я это делаю, сообщаю, что по производственной необходимости приду после двадцати двух часов, а жена мне и говорит:
- Ты приходи побыстрее, у нас гости.
Я удивился. Вроде бы я никого не жду, и вообще будний день…
- Какие, - спрашиваю, - гости?
- Воропаев, - сказала жена. - С дамой.
- Ну… - говорю. - Какие же это гости, это свои. А дама-то кто?
- Я же тебе говорю, - сказала жена. - Гости - это гости. Даму я вижу в первый раз. Она говорит, что она татарская принцесса. Или королева, я не разобрала. Приходи.
Что-то в ее голосе мне не понравилось. Какая-то была в нем напряженность и даже, я бы сказал, нервозность, что для моей жены в общем нехарактерно, так как, будучи последние два с половиной года сначала подругой, а потом женой литератора, она человек, уже ко всему привыкший, и принцессами из развивающихся стран ее особенно не удивишь…
- По-моему, они ночевать тут собрались…
- Да ладно, - сказал я, - у нас же негде…
Я довольно быстро закончил статью про плохие психологические последствия ажиотажного спроса в нашем недавнем прошлом и поехал домой.
- Лиля, - представилась симпатичная блондинка с короткой стрижкой, сидевшая рядом с Воропаевым.
Я церемонно поклонился.
Воропаев со значением пожал мне руку.
- Лиля приехала из Казани поступать к нам в аспирантуру, - пояснил он. - Она вообще-то платоновед, специалист по Андрею Платонову.
Теперь поклонилась Лиля.
- И давно ты ее знаешь? - спросил я, когда мы вышли покурить на лестницу.
- Не очень. Сегодня познакомились, - ответил Воропаев. - В литинститутском садике, часов в двенадцать. Так что знаю я ее, считай, уже целый день. Очень хорошая баба.
- Ленка говорит, что она принцесса, - сказал я. - Это что, правда?
- Откуда я знаю, - сказал Воропаев. - Может, и правда. А зачем ей врать, с другой стороны?
Мы немного помолчали.
- Старик, - сказал Воропаев после паузы, - у меня к тебе просьба.
Я сделал максимально деловое лицо:
- Да?
- Нам сегодня деваться некуда.
Воропаев сделал паузу. После паузы он сказал:
- Можно нам упасть у тебя?
- Старик, - сказал я. - Ты же меня знаешь не первый год. Я всегда пожалуйста. Но теперь у меня семья. Молодая жена… Ленка дома, понимаешь? Куда тут оставаться?! И потом, ты меня извини, я не ханжа, но ты эту бабу знаешь, так сказать, недавно, я еще понимаю, если бы это была твоя постоянная… Куда тут ее в дом-то вести?..
Зря я был так многословен, вот что я вам скажу. Краткость -- сестра таланта. Воропаев участливо меня выслушал, покивал головой.
- Я все понимаю, - говорит. - Но ты тоже пойми, нам упасть негде…
Потом, ты же знаешь, сколько времени у меня не было женщины. Скоро полгода. Пять месяцев и двадцать один день!.. (Воропаев недавно развелся с женой и переживал это.) Неужели ты сможешь меня выгнать в таком состоянии?! Ты мне, что, не друг?!
Психологическое руководство «Тренинг уверенности в себе», написанное какими-то американцами, говорит, что неуверенным в себе людям очень сложно сказать «нет». Для того чтобы сказать «нет», руководство советует набрать побольше воздуха и представить себя большим, очень большим, гораздо больше собеседника. Но Воропаев мой друг, и мне было совестно представлять себя гораздо больше него!..
Поэтому я сказал:
- Сережа, я тебя прошу. Я же всегда рад… Но сейчас это невозможно.
- Ну-ну, -- сказал Воропаев, -- поглядим. Не волнуйся только.
И мы пошли в дом.
На кухне принцесса рассказывала моей притихшей жене о том, что на территории современного Татарстана когда-то было большое развитое государство с религией, промышленностью и сельским хозяйством под названием Болгария, только не та, что на Черном море, а Волжская, позднее завоеванное Чингисханом.
- Мы, - сказала принцесса, - пострадали от татаро-монгольского ига не меньше, а может быть, даже больше России!..
Мне стало неудобно за то, что я не оставляю их на ночь, и я сказал:
- Да что там говорить! В Казани бывал Пушкин, там жил Лев Толстой! Это город с богатыми культурными традициями!
- Выпьем за это! - сказал Воропаев и обнял принцессу.
Когда мы выпили, принцесса рассказала, что у нее есть знакомые в одном театре в Казани, актеры, и что один актер там бросил жену, с которой прожил десять лет, ради молодой актрисы и сразу женился на этой молодой актрисе, старый дурак… И был от этого в таком восторге и на подъеме, что выпрыгнул на гастролях в городе Туапсе из окна второго этажа гостиницы с букетом в руках к ногам этой молоденькой дурочки!
Мы все покачали головами: надо же, а Воропаев вздохнул, видимо, вспомнив свой развод…
- Но мало того, - сказала Лиля, - несмотря на малую высоту, он чуть не сломал себе ногу! Что-то там треснуло, и этот актер несколько месяцев потом проходил в гипсе и даже не мог играть спектакли!
- Вот так изменять женам! - весело сказала моя жена. - Очень хорошая история… Поучительная, можно сказать…
Мне стало неловко, потому что я вдруг вспомнил, что на лестнице Воропаев, кажется, говорил, что принцесса замужем. Я искоса посмотрел на ее руки. Кольца, слава богу, не было, и я с облегчением вздохнул.
Но принцесса, как мне показалось, ничего не заметила.
- Да там, в этом театре, такого насмотришься! - сказала она. - Вот вам бы, писателям, туда попасть, вы бы такое написали! «Война и мир» бы рядом не лежала!.. Я, как туда попаду, потом сразу одно стихотворение пишу, а то и два.
- Лиля, - сказал счастливый Воропаев, - кроме того, что платоновед, еще поэтесса. Имеет подборку стихов в журнале «Подъем». Ты такой знаешь. И что-то готовится в центральном журнале, где, дорогая, я забыл?..
- Неважно, - сказала томно Лиля. - Не будем об этом…
Мы выпили за поэзию, и принцесса прочитала три своих стихотворения. Стихи были плохими, но читала их она хорошо, с глухим подвыванием и чуточку нараспев, как Белла Ахмадулина или даже Бродский, и я вдруг подумал, что она, наверное, хороша в постели.
Подумав это, я вздрогнул и огляделся. Лиля сидела с раскрасневшимся лицом, ворот ее блузки был расстегнут, Воропаев
