- 1
- 2
же медведь? — спросил он вдруг.
— Чуть было не придавил силача, — ответил я.
Шаму откинулся на спинку стула и, довольный, расхохотался мне прямо в лицо.
— Так надо было!
— Надо было что? Придавить?
— Ну да, — ответил Шаму. — Он ведь не хотел платить двадцать форинтов. Силач-то — это же сам хозяин. Я его не отпускал с ковра, пока он не согласился повысить медвежью плату с пятнадцати форинтов до двадцати.
Теперь уже я в изумлении прирос к спинке стула.
— Так медведь… это ты?
— Я.
Шаму улыбался гордо и счастливо.
Десять вечеров подряд, каждый божий день, становился он медведем. Пока цирк не свернули. И хорошо сделали, потому что мой друг так сжился со своей ролью, что к Рождеству вполне мог пристраститься бы и к меду.
- 1
- 2