— Королева камбров! Наш король не происходил из древнего знатного рода. Наследника он не оставил. Если камбры и тунги соединятся, то и торманны готовы примкнуть к этому союзу, при условии, что с нами будут обращаться как с равными.
Альквина оглянулась на Леовигильда. Тот кивнул. Тогда она сказала старому воину:
— Пусть будет так!
Присяга на верность у северян не сопровождалась пышными церемониями. Альквина указала на труп Тотилы:
— Бросьте эти останки в костер, который предназначался для тела Леовигильда. Тотила не был настоящим королем.
— Нет! — крикнул Конан. — Возведите для него другой погребальный костер, и пусть он будет выше, чем костер Одоака. Этот человек был настоящим королем. Если придется, я готов сам таскать дрова, клянусь Кромом!
Альквина задумчиво взглянула на него и согласилась:
— Хорошо. Делайте как говорит сильнейший из моих воинов. Сожгите Тотилу вместе с мечом, мантией и шлемом.
Торговец Давас как раз собирался сделать в бумагах отметку о получении судового груза, когда вдруг увидел перед собой знакомую фигуру. Эту черную гриву, развеваемую сейчас легким морским бризом, он узнает мгновенно даже на большом расстоянии. — Конан! — крикнул Давас и замахал рукой. Потом он бросил свои бумаги и побежал навстречу киммерийцу. На Конане уже не было бронзовых боевых доспехов. На его руках блестело несколько широких золотых браслетов, украшенных драгоценными камнями. У пояса висел длинный меч аквилонской работы. — Привет тебе, Давас! — сказал Конан. — Когда отходит корабль на Юг? — Завтра утром, как только выправим бумаги и погрузим мой товар на судно. Ну, как же ты путешествовал? Понравилось тебе на Севере? — Зима прошла совсем неплохо. Вовсе не так скучно, как я вначале думал. — Конан ухмыльнулся: — А что, привез ли этот корабль доброго южного вина? — Привез! Туранского, самого лучшего. Ну, давай рассказывай. Ты, должно быть, совершил множество подвигов, раз вернулся с такими прекрасными золотыми украшениями. Перед домом Конан остановился: — Давай сперва попробуем вина. Потом я все тебе расскажу. Хотя ничего особенно выдающегося и не было. Случались в моей жизни и более бурные зимы. И оба они вошли в дом.
Торговец Давас как раз собирался сделать в бумагах отметку о получении судового груза, когда вдруг увидел перед собой знакомую фигуру. Эту черную гриву, развеваемую сейчас легким морским бризом, он узнает мгновенно даже на большом расстоянии. — Конан! — крикнул Давас и замахал рукой. Потом он бросил свои бумаги и побежал навстречу киммерийцу. На Конане уже не было бронзовых боевых доспехов. На его руках блестело несколько широких золотых браслетов, украшенных драгоценными камнями. У пояса висел длинный меч аквилонской работы. — Привет тебе, Давас! — сказал Конан. — Когда отходит корабль на Юг? — Завтра утром, как только выправим бумаги и погрузим мой товар на судно. Ну, как же ты путешествовал? Понравилось тебе на Севере? — Зима прошла совсем неплохо. Вовсе не так скучно, как я вначале думал. — Конан ухмыльнулся: — А что, привез ли этот корабль доброго южного вина? — Привез! Туранского, самого лучшего. Ну, давай рассказывай. Ты, должно быть, совершил множество подвигов, раз вернулся с такими прекрасными золотыми украшениями. Перед домом Конан остановился: — Давай сперва попробуем вина. Потом я все тебе расскажу. Хотя ничего особенно выдающегося и не было. Случались в моей жизни и более бурные зимы. И оба они вошли в дом.