никаких проблем, – заметил Жильди. – Ни тебе железных дорог, ни аэропланов, ни давки на проспектах.
– Даже если бы у местных обитателей хватило ума изобрести локомотивы, планеры и автомобили, их не создать без естественных ресурсов, – сказал Редферн. – Можно биться о заклад, что этот народец никогда не поднимался в космос, да и не мечтал о нем. Они привязаны к земле. Хм-м! Зверски интересно будет посмотреть, какие социальные проблемы вызвал недостаток того, что с лихвой отпущено большинству населенных планет.
– Жми вниз, Олаф, – распорядился Жильди, указывая, куда именно. – Посади вон у того города на берегу реки. С виду место вполне обитаемое, ничем не лучше и не хуже других.
– Пошел будить Тэйлора, – озабоченно пробормотал Симкин, торопясь к выходу из рубки.
В одной из кают он отыскал лингвиста и оторвал от продолжительного сна, навеянного наркотическими препаратами. Тэйлор, хронически страдающий от космической мигрени, проснулся, приподнялся на кровати и захлопал глазами.
– Ты хочешь сказать, мы приехали?
– Уже. Тебя сбил с толку сон. Поторопись привести ум и память в порядок – для сбора новых слов, жестов и дымовых сигналов, которые, вероятно, последуют после нашего приземления.
– Я готов. Это же моя работа, разве не так? – Тэйлор зевнул, потянулся, разминая суставы, и глубоко вздохнул. – Будем надеяться, что этот мир не похож на Добропожуй. Там у меня ушло восемь недель на сбор языкового материала, от которого челюсти вывихнуть можно, да и после я еще сильно хромал в местном жаргоне. Человеческий язык слишком неповоротлив, чтобы воспроизвести все эти ритмические пощелкивания щупалец с усиками.
Его бросило на койке вбок, когда каюта качнулась. Симкин шатнулся, хватаясь за стену. В таком положении они оставались, пока корабль выравнивался и со скрежетом тормозил на приделанных к брюху полозьях.
– Благодарение небесам, – искренне произнес Тэйлор после остановки.
– Зачем же ты выбрал космос, раз тебе так нравится твердая почва под ногами?
– Кто выбрал? Не смеши! Сказали, что нужен доброволец и ткнули пальцем прямо в меня.
Оставив его каюту, Симкин заторопился в носовую часть. Фальдерсон, Жильди и Редферн уже безмолвно глазели сквозь экран переднего обзора на окружающую местность – объект их трехстороннего интереса.
Инопланетянин вышел из ближайшего дома: длинного приземистого строения, выложенного из резного орнаментального кирпича. Он спешил им навстречу по дорожке своего сада. Его совершенно инопланетная наружность не имела ничего из ряда вон выдающегося для космонавтов, чей изощренный взор давно привык к формам куда более поразительным. Удивляла лишь манера передвижения. Инопланетянин устремился к кораблю без какой-либо угрозы, тревоги, воодушевления, любопытства и прочих симптомов первой встречи разумов в новооткрытых мирах. Напротив, он проявлял живости не больше, чем какой-нибудь флегматичный фермер при виде завязнувшего в грязи автомобилиста, которому требуется хороший толчок надежного рабочего плеча. Но если он и собирался оказать помощь, то до нее оставалась еще масса времени, поскольку самый широкий из шагов не превышал того, на который способна улитка. Обитатель планеты голубого солнца – экземпляр двуногого чуть меньше средней человеческой особи, но коренастого и широкого в кости. Два сверкающих желтых глаза светились среди морщин, покрывавших его серокожее лицо. На нем был ладно скроенный и пригнанный костюмчик, из которого торчала пара ног, страдавших изначальной слоновостью, и таких же морщинисто-серых, как и лицо. Заканчивались ноги ступнями-подушечками, тоже несколько слоновьими. – Внешневыраженный гуманоид, – определил Фальдерсон. – Обратите внимание на эти руки – совсем как мои, только длиннее и тоньше. Держу пари, что предки его были рептилиями; налицо морфология ящерицы, научившейся в древние времена ходить на задних лапах и бороться с окружающей средой с помощью мозга и передних конечностей. – Но у него нет хвоста, – заметил Редферн. – Так же как и у вас – на сегодняшний день. – Что-то я такое уже читал, – задумался Симкин. – Древний тип по имени вождь Таумото или что-то вроде. Он был почитаем на островах Тонга на протяжении более двух столетий. Наука проявила к этой фигуре самый пристальный интерес, поскольку он был старейшим из живущих на земле существ. – И сколько ж ему было? – поинтересовался Редферн. – Точно неизвестно-нет свидетелей. Все, что можно сказать наверняка, он прожил еще лет двести на памяти ныне живущих и был гигантской черепахой, занимавшей в племени место вождя. – У этого парня, похоже, тоже черепашья шея, – заметил Редферн, продолжая наблюдать усердное продвижение хозяина. – И скорость у него, доложу я вам, просто бешеная. – Где же наш Тэйлор? – поинтересовался Фальдерсон. – Олаф, немедленно открывай люк и выбрасывай трап. Если мы не двинемся навстречу этому типу, то придется еще с месяц дожидаться его прибытия. Они спустились по металлическим ступенькам и пошагали к аборигену. Едва завидев гостей, местный житель остановился, видимо, решил приберечь силы. Вблизи он смотрелся не так человекообразно. Итак, два разума стояли лицом к лицу, изучая друг друга: и если земляне проявляли дружественно-прямодушное любопытство, то серолицый выражал лишь покорность неизбежной процедуре. Указывая на свой рот, Тэйлор старательно произнес несколько слов, стараясь придать им вопросительную интонацию. Другой разум ответил парой-тройкой жидких слогов, прозвучавших чуть громче шепота. – Коммуникативный вокализм, – заявил Тэйлор с нескрываемым облегчением. – Уверен, что смогу разобраться с их речью, не срывая горла. Дайте мне несколько дней – и местный треп, считайте, у нас в кармане. Прислушиваясь без всякого выражения на лице, местный подождал завершения тирады, ленивым жестом показал в сторону здания и гостеприимно произнес: – Варм! – Слово номер один, – оживился Тэйлор. – Варм – значит, «пошли!»
И они пошли. Хождение, однако, оказалось самой трудной задачей, с которой им пришлось столкнуться в последние годы. Колоссальная проблема преодоления расстояний сверхсветовыми спецсредствами оказалась сущим пустяком по сравнению с задачей идти спокойным шагом по полмиле в час. С чужаком во главе они обползли дом, остановились перед парой деревянных дверей, покрытых сверху донизу ручной резьбой. Открыв их, серолицый выкатил из темноты машину. Тэйлор не удержался от возгласа: – Глазам своим не верю! Хитрое приспособление – рама из алюминиевых трубок на четырех колесах, а вместо двигателя шесть рычагов с педалями. Агрегат венчали три
Инопланетянин вышел из ближайшего дома: длинного приземистого строения, выложенного из резного орнаментального кирпича. Он спешил им навстречу по дорожке своего сада. Его совершенно инопланетная наружность не имела ничего из ряда вон выдающегося для космонавтов, чей изощренный взор давно привык к формам куда более поразительным. Удивляла лишь манера передвижения. Инопланетянин устремился к кораблю без какой-либо угрозы, тревоги, воодушевления, любопытства и прочих симптомов первой встречи разумов в новооткрытых мирах. Напротив, он проявлял живости не больше, чем какой-нибудь флегматичный фермер при виде завязнувшего в грязи автомобилиста, которому требуется хороший толчок надежного рабочего плеча. Но если он и собирался оказать помощь, то до нее оставалась еще масса времени, поскольку самый широкий из шагов не превышал того, на который способна улитка. Обитатель планеты голубого солнца – экземпляр двуногого чуть меньше средней человеческой особи, но коренастого и широкого в кости. Два сверкающих желтых глаза светились среди морщин, покрывавших его серокожее лицо. На нем был ладно скроенный и пригнанный костюмчик, из которого торчала пара ног, страдавших изначальной слоновостью, и таких же морщинисто-серых, как и лицо. Заканчивались ноги ступнями-подушечками, тоже несколько слоновьими. – Внешневыраженный гуманоид, – определил Фальдерсон. – Обратите внимание на эти руки – совсем как мои, только длиннее и тоньше. Держу пари, что предки его были рептилиями; налицо морфология ящерицы, научившейся в древние времена ходить на задних лапах и бороться с окружающей средой с помощью мозга и передних конечностей. – Но у него нет хвоста, – заметил Редферн. – Так же как и у вас – на сегодняшний день. – Что-то я такое уже читал, – задумался Симкин. – Древний тип по имени вождь Таумото или что-то вроде. Он был почитаем на островах Тонга на протяжении более двух столетий. Наука проявила к этой фигуре самый пристальный интерес, поскольку он был старейшим из живущих на земле существ. – И сколько ж ему было? – поинтересовался Редферн. – Точно неизвестно-нет свидетелей. Все, что можно сказать наверняка, он прожил еще лет двести на памяти ныне живущих и был гигантской черепахой, занимавшей в племени место вождя. – У этого парня, похоже, тоже черепашья шея, – заметил Редферн, продолжая наблюдать усердное продвижение хозяина. – И скорость у него, доложу я вам, просто бешеная. – Где же наш Тэйлор? – поинтересовался Фальдерсон. – Олаф, немедленно открывай люк и выбрасывай трап. Если мы не двинемся навстречу этому типу, то придется еще с месяц дожидаться его прибытия. Они спустились по металлическим ступенькам и пошагали к аборигену. Едва завидев гостей, местный житель остановился, видимо, решил приберечь силы. Вблизи он смотрелся не так человекообразно. Итак, два разума стояли лицом к лицу, изучая друг друга: и если земляне проявляли дружественно-прямодушное любопытство, то серолицый выражал лишь покорность неизбежной процедуре. Указывая на свой рот, Тэйлор старательно произнес несколько слов, стараясь придать им вопросительную интонацию. Другой разум ответил парой-тройкой жидких слогов, прозвучавших чуть громче шепота. – Коммуникативный вокализм, – заявил Тэйлор с нескрываемым облегчением. – Уверен, что смогу разобраться с их речью, не срывая горла. Дайте мне несколько дней – и местный треп, считайте, у нас в кармане. Прислушиваясь без всякого выражения на лице, местный подождал завершения тирады, ленивым жестом показал в сторону здания и гостеприимно произнес: – Варм! – Слово номер один, – оживился Тэйлор. – Варм – значит, «пошли!»
И они пошли. Хождение, однако, оказалось самой трудной задачей, с которой им пришлось столкнуться в последние годы. Колоссальная проблема преодоления расстояний сверхсветовыми спецсредствами оказалась сущим пустяком по сравнению с задачей идти спокойным шагом по полмиле в час. С чужаком во главе они обползли дом, остановились перед парой деревянных дверей, покрытых сверху донизу ручной резьбой. Открыв их, серолицый выкатил из темноты машину. Тэйлор не удержался от возгласа: – Глазам своим не верю! Хитрое приспособление – рама из алюминиевых трубок на четырех колесах, а вместо двигателя шесть рычагов с педалями. Агрегат венчали три