тренировочные штаны. Только смышленая симпатичная физиономия и нарушала общее впечатление.

Первого спорщика я не знал, хотя видел не раз в зоопарке, а второго звали Валеркой, он был фигура примечательная, трудно было такого не заметить. И Светка меня с ним уже как-то познакомила.

Разговор продолжался.

— Трюшика жаль, — тихо сказала серьезная темноволосая девочка в очках с тонкой оправой. — Такой хороший был, добрый.

— Да они все хорошие, даже Дуремар, — буркнул Валерка и, помолчав, как-то через силу выдавил: — Были… — будто ему пришлось проглотить кусок несмоченного сухаря перед последним словом.

Все замолчали, понурив головы. Праздничного настроения, царившего в нашем классе, здесь не было и в помине.

Светка отвернулась в сторону и тут-то и заметила меня. Она оттолкнулась плечом от ствола дерева, росшего подле ограды вольера и служившего на тот момент Светкиной подпоркой, и молча направилась ко мне, отодвинув в сторону Валерку, стоявшего на ее пути. Валерка тоже обернулся посмотреть, куда это Светка пошла, и тоже увидел меня.

— Привет, — кивнул он головой, еще раньше, чем Светка ко мне приблизилась.

— Что это у вас? — спросил я. — Похороны какие-то или поминки?

Никто мне сразу не ответил, а девочка в очках даже старательно отвернулась.

— Похороны еще будут, — мрачно сказал наконец тот парень, с которым я не был тогда знаком, — а пока что поминки.

Он так это сказал, что я понял: я ляпнул свой вопрос не к месту и не в той форме, в какой следовало бы.

— А что случилось? — спросил я совсем уже другим тоном, постаравшись вложить в него тревогу и участие.

— Пошли, я тебе расскажу, — ответила за всех Светка, взяла меня за рукав и повела в сторону к замерзшему лебедино-гусино-утиному пруду.

Тут я узнал о той кошмарной трагедии, что разыгралась в зоопарке предыдущей ночью. Пришедшие утром сотрудники обнаружили в вольере австралийских животных семь трупов кенгуру. Животные были убиты одинаково жестоким способом: у каждого на горле зияла рваная рана. Конечно, вызвали милицию. Милиция приехала, потопталась в вольере, опросила сторожа и некоторых служителей, а потом уехала, ничего не сказав. Трупы зверей забрали на экспертизу и вычистили в вольере кровавый снег еще до прихода посетителей.

Пока что почти все грешили на собак, которых прикармливали строители, работающие в зоопарке. Лишь Валерка не исключал из числа возможных виновников трагедии бомжей, которые могли проникнуть на территорию в надежде раздобыть уточку, а то и, подобно знаменитому Паниковскому, гуся.

— И еще Лешку жалко, — сказала в заключение Светка. — Он первый их и нашел. Знаешь, как он их любит. То есть любил… — Светка немного замялась, произнеся неверное слово и поправившись. — Он ведь с утра в школу специально раньше выходил, чтобы успеть еще сюда с ними поздороваться. Сегодня пришел, а в вольере… ужас! С ним тут была истерика. Не верит, что все случайно вышло. Кричал: «Я узнаю, кто это сделал! Найду и зарежу!» Это Лешка-то. Еще и при милиции. Его сейчас домой отправили под присмотром. Я тете Люсе звонила, она с работы приехала.

Светка закончила свое печальное повествование и замолчала, глядя на длинношеего лебедя, который косолапо приковылял на своих черных перепончатых ногах-ластах к загородке пруда, поближе к нам, в надежде получить кусочек хлеба или какое-нибудь другое лакомство. Я тоже пока молчал, хотя догадывался, что, возможно, от меня ожидают каких-то советов, а то и действия.

Для таких расчетов были кое-какие основания. И дело не только в том, что Светка расстроена, — а мы с ней всегда делимся нашими переживаниями, чтобы найти друг у друга поддержку, — и даже не в том, что этот несчастный Лешка — двоюродный Светкин брат, — это с его подачи она узнала про КЮБЗ, — но дело еще и в моем призвании. По крайней мере, я считаю это своим призванием.

Мой отец — частный детектив. У него свое агентство. Конечно, о своих делах он мне очень-то не рассказывает, но пристрастие к детективной деятельности я от него унаследовал, это точно. Я вообще люблю читать и смотреть фильмы по TV и по видику, но особенно мне всегда нравились такие произведения, в которых речь идет о детективных расследованиях. Но и это еще не все. У меня у самого есть уже некоторый опыт в этом деле.

Прошлым летом я открыл убийство и предупредил еще одно преступление, а на осенних каникулах отыскал в полузаброшенной деревне Светкиного пропавшего котенка и старинную икону, о которой там ходили легенды и россказни, да еще способствовал поимке ее похитителей.^[1] С тех пор я не только сам верю в свое призвание, но даже отец был вынужден согласиться, что я в этой области не лыком шит. Вот и теперь, наверное, Светка ждала от меня каких-то обнадеживающих слов или конкретных шагов… а может, мне так только казалось…

Да и что я мог сделать? Тем более что кенгуру уже ничем помочь было нельзя. Разве что попытаться собаку-убийцу найти, только зачем? То, что кричал бедный Лешка, наверняка ерунда.

Я уже неплохо знал этого мальчика, он был одним из самых младших в КЮБЗе — лет десяти. Говорят, раньше таких вообще еще не принимали. Лешку в КЮБЗ сосватал его папа — биолог. А уж по примеру Лешки туда подалась и Светка. Он хороший паренек, улыбчивый, ухаживал за этими самыми кенгуру. Конечно, любил их очень. И, когда увидел страшную картину, с ним просто случилась истерика, вот и все. Мало ли что он кричал. Никто же не поверил, что он кого-нибудь может зарезать. Так и все его остальные слова насчет неслучайности происшествия — такая же истерика.

И все ж, глянув на Светку, которая в своем младшем двоюродном братце души не чает — родных-то братьев-сестер у нее нет, — я решил хотя бы имитировать какую-то деятельность.

Говорить я ничего не стал, а просто пошагал к месту трагедии. Кюбзовцы и сотрудники, с которыми до этого стояла и беседовала Светка, уже куда-то ушли, и у пустующего вольера никого не было. А чего там людям делать, если смотреть нечего и не на кого? Но мне-то как раз было, что там посмотреть. Я обошел весь вольер по кругу. Он всего-то на полтора-два метра отстоит от ограды зоопарка со стороны Большой Грузинской. Там, правда, между двумя оградами есть калитка, на которой написано, что «Посторонним вход воспрещен», но я вроде был уже не совсем посторонний, да и просто рядом никого не было, кто мог бы мне воспрепятствовать. В общем, обошел я вольер по кругу и ничего-то там не нашел. Следов полно на снегу и от посетителей, и от служителей зоопарка. Баки мусорные стоят, вот и все.

Собака скорее всего проникла на территорию этого вольера со стороны пруда, откуда и разглядывали прежде кенгуру