549439 169998 55499 544 1282 17485 648985 1371

106864 27986 8944 9754 733 359

Литвек - электронная библиотека >> Даниил Леонидович Андреев >> Драматургия и др. >> Железная мистерия >> страница 2
                               и любви.

Акт 1. Вторжение

Осенние сумерки.

Смутный шум улиц.  Порывы  ветра  доносят  из-за  городских  стен,  с равнины, то падающий, то поднимающийся  гул  народного  множества.  Очень издалека  видим  редкие,  вздрагивающие  пятна:  то  ли  свет   в   окнах разбросанных по равнине деревень, то ли костры боевого стана.

Во дворце Августейшего{3} — танцевальная музыка.

— Mesdames — a doite!
          — Messieurs — a gauche! [1]
         — Вы чуете легкую гарь? —
— Ah!..
         как обаятелен,
                       как пригож
         Сегодня
                наш государь!
Во дворцовых подвалах — радение.
И-эх, наваждение…
              — Ох,
                   ни зги…
— Подь женишок-Саваоф{4}:
                          лей!
                              жги!
             Хлынь
          в зло,
       в грех…
— Ты накати-налети,
                       друг —
                             дух!
— Ты заверти-подхвати,
                       слей
                             двух —
             Трех?
          — Сто!
       — Всех!
На окраине — старинный монастырек. Келья  Прозревающего.  Он  средних лет. Сидит в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза.

Голос невидимого даймона [2]

Видишь ли суть
                  сквозь пятна
       Мечущихся личин?
Слышишь ли голос невнятный
       Со дна пучин?
Прозревающий

Улавливаю, но размывчиво… смутно…
       взор еще застит мгла…
Мнится — в геенне вручают кому-то
       родившемуся —
                   дар зла.
Тонкий, как нить, вздрагивающий голос из глубины

Развенчивай
               Царство
         Пред концом!
Оскверняй
               Церковь
         Бубенцом!
Прилепись
               К клиру
         Алтаря!
Подрывай
               Веру
         В трон царя!
Во дворцовой зале появляется Августейший в сопровождении хлыстовского «саваофа».  Оркестр  рассыпается  стаей  взвизгов.  Дамы  упархивают   за колонны.

— Mon Dieu! Qui est ca? [3]
           — Mesdames, спокойно…
Хитер, как лиса —
           И в том вся тайна.
— Но очи-то! Очи!..
           — Ах, не скажите…
— О чем он пророчит,
           Живой небожитель?
«Саваоф», поднимая перст, густым окающим говором

Нынче всякий походя
Лжет, в бесовской похоти,
Будто лишь в Европе ум,
Русь же — мрак да опиум.
По таким ударить —
Значит государить.
Августейший

Да, нелегко нам судно вести
Между сирен докучных…
С голосом царской совести
Вы лишь один созвучны.
«Саваоф»  обводит  колдующим  взором  зал.  Дамы  показываются  из-за колонн.

Одна, приближаясь

Простите неверный шаг…
Наш обморок… Наш смешок…
Теперь мы, осилив шок,
В вас поняли истый шик.
Другая, пошатываясь

Какой неимоверный взор!
Он — бел, фиолетов, бур…
Не все ли равно — пожар
Подхватит нас? Смерть? Позор?..
Третья, коленопреклоненно

О, возложи свою руку,
Как на священную раку,
На грудь мою: слышишь трепет?
То — кровь наша нас торопит! —
«Саваоф», благословляя дам и мужчин

Государь возлюбленный!
Мир, чертями вздыбленный,
Немогущ, пока я —
Страж твоего покоя.
Августейший

Вижу колонны я… обелиски…
Не вижу людей в империи!
Мне грустно: народ российский
Утратил мое доверие.
Один только вы мне близки,
Утес среди волн безверия!
«Саваоф», возлагая руки:

правую на грудь дамы в белом,

левую — на грудь дамы в розовом

Государь наш батюшка!
Ослабела церквушка;
Коль не хочешь падать —
Патриарха надоть!
Женский голос, подле Августейшего

Светится он несказанною тайной,
Мудрость его — как Русь глубока…
Чье же в России чело достойней
           Белого клобука?{5}
Вокруг  «саваофа»  вспыхивают  синие  огни.   Порхая,   они   осеняют Августейшего, Принцев крови, старцев ареопага. Свет в люстрах убывает.

Августейший

Молись за Россию, отче,
Угодный Господу Богу;
А я — лишь смиренный зодчий,
Зовущий ее ко благу.
Черчу военные планы,
Чтоб было где реять флагу…
Умрем — и зарей желанной
Пойдем по райскому лугу.
Августейший удаляется.

В зал врываются радевшие в подвалах.

— Ох, чудеса! Эх, кудеса!
         Правь, Саваоф,
                   Бог!
— Каждый — христос…
               — Мы — в небеса,
         Меж облаков…
                 — И-охх!
Неистово кружащийся «саваоф» становится центром хоровода. Люстры едва тлеют. Синие огни выпархивают наружу, карабкаясь по стенам дворца. Дворец маячит над городом, весь трепеща в их танцующем вихре.

Заглушенный говор на антресолях

— Ах, государь совсем обольщен:
        Он кроток, доверчив, прям…
В казармах

— Глупейший из всех, занимавших трон!
        Нелепейшая из драм!
В церковных притворах

— Никто не расшатывал с древних времен
        Так вероломно храм…
В квартирах