капитан.

— Это деревянный мальчик, — ответил столяр.

— Нет, я не деревянный, я настоящий! — отчаянно завопил мальчишка. Но это была ложь, и тут же на глазах у всех его нос стал расти, и вытянулся на целый ярд. Гейнц был в восторге.

— Прекрасно! Пять шиллингов за одержимую дьяволом игрушку, — сказал он, доставая монету из стоящего перед ним сундучка. — Увести его. Следующий.

Следующей была пожилая крестьянка в чепчике, державшая на поводу Осла. Уже некоторое время Осел пытался привлечь ее внимание, дергая повод, а когда та злобно шипела на него, он бормотал:

— Я могу исправиться! Пожалуйста, дай мне еще один шанс! — но она не обращала на его слова внимания.

Услышав призыв Гейнца, старуха подошла к столу — Осел упирался, натягивая уздечку.

— Что у нас здесь? — в очередной раз вопросил Гейнц.

— Ну… У меня говорящий осел, — сказала женщина, свирепо дергая повод.

— Отлично. Этот пойдет за десять шиллингов… если вы сможете доказать свои слова.

— Давай, мой маленький дружок! — умильным голосом обратилась женщина к Ослу, снимая с его морды уздечку. Но Осел только смотрел на нее, моргая большими карими глазами.

— Ну!.. — протянул Гейнц. Его интонация не предвещала ничего доброго.

— Ох, он просто немного нервничает! Вообще-то он такой болтун, — зачастила женщина, подобострастно заглядывая Гейнцу в глаза, и тут же свирепо напустилась на осла: — Ну ты, давай! А то… — И она замахнулась кулаком.

— Понятно, — промолвил Гейнц, — Достаточно. Стража!

— Нет, нет, нет! Он говорит! Он может! — И женщина, скривив рот и поплотнее сжимая губы, загнусавила: — Я говорящий осел, я могу говорить и могу не говорить…Я могу сказать все, что угодно…

— Уберите ее с моих глаз, — небрежно махнул рукой Гейнц, и стоящие за его спиной латники дружно шагнули вперед.

Они схватили старуху за руки и потащили. Та неистово брыкалась, выкрикивая:

— Нет, нет! Я клянусь, нет! — и она случайно поддала ногой клетку, которую держал в руках стоявший следом за нею в очереди мальчик. В клетке сидело какое-то странное существо с большими крыльями, испускающее мягкий золотистый свет. Рассыпая золотые искры, клетка взлетела высоко в воздух, и, падая, угодила прямо на голову Осла. Казалось, в стороны брызнул сноп огня. Осел весь окутался золотистым сиянием, замотал головой, и… плавно поднялся в воздух!

Он летел все выше и выше, как бы загребая воздух ногами, размахивая хвостом и прядая ушами, а все, раскрыв рты, ошеломленно глядели на него, и только мальчик, принесший клетку с волшебной бабочкой, подбоченясь, принял вид гордый и независимый.

— Эй, я могу летать! — вскричал Осел, поднявшись на несколько ярдов.

— Он может летать! — шумно выдохнула толпа.

— Он может летать… Он может говорить! — спохватился Гейнц, вскакивая на ноги.

— Точно! — воскликнул Осел. — Никто еще не видел летающего говорящего осла! Возможно, вы видели полет и даже суперполет, но, бьюсь об заклад, вы никогда не видели полет осла! — Осел все поднимался и поднимался над землей, и к этому моменту был уже на высоте десятка ярдов.

Но внезапно золотое сияние, окружавшее его, начало быстро меркнуть. Осел недоуменно завертел головой, и тут все кончилось — золотое сияние погасло, Осел стремглав полетел вниз, грохнулся оземь, покатился кувырком, и миг спустя уже сидел на траве, мотая головой и пытаясь понять, что случилось.

Гейнц пришел в себя первым.

— Взять его! — заорал он, указывая своим телохранителям на Осла. Те кинулись на добычу, гремя латами, как будто ныряя в воду, а за ними бросились все остальные стражники. Но Осел сумел ускользнуть от неуклюжих ловцов, закованных в железо, увернулся еще от одного солдата, пытавшегося перехватить его, и задал такого отчаянного стрекоча по лесу, который начинался тут же рядом, что, пусти кто вслед ему стрелу, она бы, наверное, безнадежно отстала.

Осел мчался по кустам и кочкам, перепрыгивая через камни и ямы, увертываясь от деревьев и пней, возникающих перед ним в лесном сумраке, все время оглядываясь на стражников, бегущих за ним, и внезапно, на всем скаку, врезался во что-то зеленое и очень большое.

Это был Шрек, который прикреплял к дереву очередной устрашающий плакат. На плакате был нарисован череп со скрещенными костями, и черными буквами написано: «Проход запрещен!».

Осел, оглушенный ударом, сидел на земле — он только прижал уши и в ужасе закрыл глаза, когда Шрек грозно повернулся к нему. И в этот момент подоспела погоня — их было больше десятка, запыхавшихся, гремящих латами и оружием, и они в растерянности остановились, увидев Шрека, а Осел, придя в себя и тотчас сориентировавшись в обстановке, моментально спрятался за его спиной.

Гейнц бесстрашно выступил вперед.

— Эй ты, людоед! — окликнул он Шрека, слегка запинаясь, но не от страха — конечно же, нет! — а, наверное, просто оттого, что запыхался…

— Да? — отозвался Шрек, подбоченясь и презрительно кривя губы.

Гейнц, во рту у которого почему-то внезапно пересохло, вытащил из-за пазухи бумагу с большой синей буквой «Ф» на обороте, развернул ее, и, как бы почерпнув в этом решимости, заявил:

— По приказу лорда Фарквуда я уполномочен… Э… Арестовать вас обоих!.. И… И переместить вас в предназначенное для этого… Гм… Свободное поселение… По… Понятно?

В то время, пока Гейнц произносил эту тираду, Шрек не спеша подходил все ближе, все более презрительно улыбаясь, и, наконец, наклонившись к нему, сказал:

— Понятно. А где же твоя армия?

Гейнц растерянно обернулся. На земле валялись щиты, мечи, копья, а одно копье, еще не успевшее упасть, стояло стоймя, медленно кренясь к земле, но ни одного солдата не было — они исчезли, словно сдунутые ветром. Осел, выглядывая из-за спины Шрека, смотрел на Гейнца и скалился самым недвусмысленным образом.

Копье наконец качнулось и в полном соответствии с законами тяготения хлопнулось на землю. Гейнц, раскрыв рот и выпучив глаза, шатаясь, отступил на пару шагов, повернулся, и побежал прочь так стремительно, что вполне мог бы соревноваться в этом с Ослом, когда тот только что мчался по лесу, убегая от Гейнца. Сейчас же Осел смотрел ему вслед и продолжал ухмыляться. Что же до Шрека, то он презрительно фыркнул, повернулся, и, не оборачиваясь, широко зашагал в противоположную сторону.

Осел некоторое время оставался на месте, созерцая бегство врага. Не успел, однако, Шрек пройти и двадцати шагов, как Осел кинулся за ним и спросил:

— Могу я сказать тебе кое-что?

Шрек, услышав голос, обернулся, но Осел в этот момент как раз находился с противоположной стороны и продолжал болтать:

— Послушай, ты был