позвать на помощь.

Почему же ее голос отказывается подчиняться ей? И почему он по-прежнему стоит, ничего не предпринимая?!

А фигура мужчины вдруг начинает меняться, словно скрываясь за маревом дрожащего от жары воздуха, становясь более массивной, более грузной. Вот уже и следа не осталось от юношеской гибкости и изящности. И лицо — твердое, властное, суровое. Отец?!.. Она вздрогнула в ужасе. Хотя, конечно, кому как ни ему быть здесь, в собственном дворце? Что он сделает с ней, когда увидит, во что превратились драгоценные бриллианты? Ей не объяснить, что она не виновата. Ему — не объяснить!

Она отступила на шаг назад. Может быть, она еще успеет убежать? А фигура мужчины вдруг снова начала меняться. Другое лицо. Тоже знакомое. Но узнать, вспомнить — было уже просто выше ее сил. Кто-то из придворных?.. Наверное. Может быть. Уже не разглядеть, потому что лицо вновь изменяется. На другое. Еще одно. И фигура тоже перерождается. То более высокая, то менее. Грузная, или наоборот худая. Существо словно перебирает, один за другим примеряя на себя образы людей. Знакомых ей? Нет, уже не знакомых, тех, кого она никогда не видела раньше. Десятки, сотни лиц! Среди них мелькает одно: твердый подбородок, светлые волосы, прямой взгляд серых, словно светящихся изнутри, глаз, смотрящих на нее внимательно и ничуть не осуждающе… Но она не запоминает его. Она уже просто ничего не видит. Больше не может смотреть! Она развернулась и бросилась бежать прочь, даже не обращая внимания на мерзкий хруст под ногами, на бриллианты азрак, рассыпающиеся в пыль.

* * *

Ее императорское высочество наследная принцесса Рассономская Ида резко села на постели, судорожно вцепляясь пальцами в шелковые простыни и сбрасывая на пол подушки. Она задыхалась, словно действительно успела пробежать не одну сотню метров… Словно? Значит, это был всего лишь сон! Накатившее облегчение было настолько острым, что Ида невольно уронила лицо в ладони, закрыв глаза, и глубоко вздохнула, пытаясь наконец-то выровнять дыхание. Всего лишь сон. Всего лишь обыкновенный кошмарный сон. Пора бы ей уже привыкнуть… Даже к тому, насколько они бывают реалистичными…

А вот об этом задумываться было явной ошибкой: образ длинного моста, протянутого от башни к башне сквозь сияюще-светлое небо, сплошь усыпанного синими бриллиантами, тут же вновь начал всплывать перед глазами. Ида запустила пальцы в длинные спутанные волосы, с силой сдавив виски, пытаясь прогнать его. Образ послушно поблек, опустившись на дно сознания, притаился там, словно хищный зверь в ожидании, когда она ослабит контроль, и можно будет вновь завладеть ее мыслями. Ида глубоко вздохнула, откидывая голову назад. Что-что, а прогонять образы из кошмарных снов она научилась просто отлично! Если бы при этом они еще уходили окончательно. Но нет, они упорно возвращались вновь и вновь… пока их не затмевал новый, еще более кошмарный сон!

При этой мысли рука Иды невольно потянулась к потайному карману на поясе лаиш* [*Лаиши — вид женских брюк, широкие, длиной до середины икры, штанины внизу завязываются на ленты, могут украшаться вышивкой или пряжками с драгоценными камнями, обычно шьются из шелковой ткани. ], нащупала крошечный сверток, спрятанный там, принялась выпутывать его из складок шелковой ткани… Принцесса заставила себя остановиться и вновь опустить руку на колено: сон она уже увидела, а значит, это теперь ничем не могло ей помочь!

Ида вытянула ноги, сбросив при этом на пол с постели еще несколько подушек, в беспорядке валявшихся вокруг нее. И этому, такому простому действию, каким-то неведомым образом вдруг удалось окончательно прогнать дурацкий сон. Ида поднялась на ноги, нетерпеливо поправив сползшую на одно плечо тунику, и принялась в раздражении мерить шагами комнату. Она могла бы призвать императора-основателя в свидетели того, как же сильно она ненавидит свои сны, но проблема была в том, что очень часто действительность она ненавидела гораздо сильнее!

Комната, а точнее каюта, была совсем небольшой — метров десять в лучшем случае. А с учетом того, что большую ее часть занимала низкая и широкая кровать, Идее удалось сделать всего три шага прежде, чем она оказалась перед выбором: остановиться или развернуться и пойти в противоположную сторону. Она предпочла остановиться. Не к этому ли ее пытались приучить с самого рождения, все недолгие семнадцать лет ее жизни, — некуда бежать… Она в ловушке в этой каюте, на этой герцогской яхте, вообще на этой планете, затерянной на самом краю обитаемой вселенной! Или правильнее было бы сказать: «На краю части обитаемой вселенной, принадлежащей Рассономской империи»? Империи ее отца… Ида глубоко вздохнула. Ее учили выбирать верные формулировки, подходящие для любого случая жизни от приема посла соседней дружественной цивилизации до полуофициальной охоты в кругу лишь самых доверенных придворных… Но ее ловушка была в том, что идеальные формулировки она должна была продолжать искать, даже оставаясь наедине с собственными мыслями! Впрочем, эта ловушка была уже привычной, не идущей ни в какое сравнение с проклятой планетой, носящей гордое имя Эспенансо, на которой Ида оказалась!

Вообще-то название планеты, переводящееся с языка местных аборигенов (давно, впрочем, вымерших) как штормящая вода или что-то в этом роде, было на слуху у всей империи и тем более у единственной дочери ее правителя. Ведь именно в ее бескрайних океанах, лишь условно отделенных друг от друга редкими архипелагами, находили азрак — синие бриллианты — символ и величайшую ценность империи. Сами камни Ида, разумеется, видела. Еще бы!.. Ведь первый закон империи гласил: владеть азраком не может никто кроме членов императорской семьи. А первый закон самой императорской семьи звучал следующим образом: правители Рассономской империи не могут владеть никакими иными драгоценными камнями кроме азрака! Роскошь и проклятие, пойманные в гранях глубокого синего цвета… Впрочем, вполне вероятно, что как проклятие этот закон в частности и азрак вообще воспринимала лишь одна Ида.

И уж точно она никогда не думала, что сама окажется на Эспенансо, отделенной от материнской планеты империи расстоянием в сотни световых лет! Даже когда по дворцу стали ходить слухи, что объемы добычи азрака стремительно, почти катастрофически, сокращаются — все равно не думала. Даже когда отец, чуть ли не в первый раз за последний год (если не больше), вдруг вызвал ее к себе… За всю ее жизнь ей ни разу не позволили самостоятельно даже выбрать собственное платье! Как она могла предположить, что император вдруг поручит ей лично