например, представление о вечности, справедливости и полезности социального неравенства. Антиидея, с помощью которой правящие классы идеологически оправдывают угнетение других классов, утверждают свою «аристократическую избранность», обосновывают порабощение одних, якобы «низших», народов и рас другими – «высшими». Это же представление может играть роль «идеологического компаса» в жизни индивида, сознательно восхотевшего стать «высшим», пожелавшего выйти «победителем» из той житейской борьбы, где каждый человек человеку волк, где власть и жестокая сила обеспечивают их обладателям «превосходство» над обделенными ею. Это может быть жестоко-циничная мысль о том, что счастье одного человека всегда строится на несчастьях других людей и что, следовательно, антигуманизм в отношении к другим людям есть единственно последовательный способ личного самоутверждения. А отсюда недалеко и до этики «абсолютного эгоизма», с его человеконенавистнической формулой «я против всех них». Антиидеи принимают и псевдогуманистическое обличье, оправдывая, например, безыдейность, мировоззренческую бесхребетность ссылками на мнимую несовместимость идейности с добротой, утверждением о тождественности всякой идейной убежденности с моральным фанатизмом. Завуалированные подобным образом, антиидеи проникают даже в относительно прогрессивные, немарксистские идейные течения, вызывая в них болезненные противоречия и дезориентируя их. Ядовитое жало антигуманизма скрывается и в общих скептических представлениях о непреодолимости одиночества человека, о невозможности взаимопонимания людей, о неизбежности их нравственно-психологического отчуждения и самоотчуждения и т. д. Таким образом, диапазон той мировоззренческой мимикрии, с помощью которой антиидеи проникают в различные сферы общественного сознания, весьма широк.

Антиидеи имеют непосредственную связь с современной социально-политической борьбой, с функционированием общественного мнения. Особую роль они играют в столкновении противоположных моральных ценностей и жизненных позиций, где с их помощью пытаются оправдать антигуманистический выбор в поведении людей. Не вызывает сомнений антикоммунистическая направленность этих реакционных идеологических феноменов. Ныне коммунистическое мировоззрение наиболее последовательно и полнокровно воплощает в себе гуманизм, тот самый гуманизм, который Маркс, в отличие от его лжеформ, называл реальным гуманизмом. Именно марксистско-ленинская теория освещает реальные пути развития и воплощения подлинного гуманизма в истории, революционизируя социально-историческую практику современного человечества. Вот почему антиидеи с их реакционно-циничным, пессимистическим содержанием в нашу эпоху противостоят прежде всего именно коммунизму. Более того, они постоянно используются для непримиримой идейной борьбы с марксизмом-ленинизмом. Недаром среди современных антиидей немало таких, которые в основном направлены непосредственно против коммунистического мировоззрения. Это и положение о том, что в марксизме-ленинизме присутствует циничная формула поведения «цель оправдывает любые средства». И мысль о том, что коммунистический идеал якобы имеет жертвенный характер, предусматривает принесение «настоящего» в жертву «будущему». И злобное утверждение, что моральная убежденность коммунистов сродни фанатизму, что коммунистический коллективизм, будучи не в состоянии преодолеть одиночество, на которое обречен человек, подавляет его как индивидуальность и т. п.

Критика антиидей может быть до конца эффективной только в том случае, если она не ограничивается рамками чисто теоретического, философско-этического рассмотрения. Откровенно антигуманистические идеи неоднократно разоблачались при разборе различных реакционных философских школ, учений и концепций. Но продолжая существовать в сфере обыденного массового сознания, циркулируя в нем в виде злобно-циничных предубеждений, предрассудков и т. д., они требовали своего разоблачения в самой этой сфере. То есть для полного разгрома антиидей нужна и критика нравственно-психологическая, необходимо развенчание их как ценностей жизни, как нормативных ориентиров, принципов практического поведения человека. Ставя себе эту задачу, мы понимали всю ее сложность и методологическую трудноосуществимость, те опасности, особенно опасность назидательного морализаторства, которые подстерегают всякого, кто пытается ее разрешить. Но и игнорировать эту задачу было бы неправильно: без нее разоблачение антиидей было бы незавершенным в одном из основных своих аспектов.

В переломные эпохи, когда старые социальные формы бытия человека теряют свое былое историческое оправдание, а привычные пути жизнедеятельности целых поколений обессмысливаются, видение иного смысла жизни неизбежно приобретает значение нравственно-психологического переустройства внутреннего мира человека – переустройства, которое сопровождается страстными нравственными исканиями, критическим пересмотром существующей системы ценностей. На этом болезненно жгучем процессе переосмысления ценностей могут взрастать и антиидеи как тупиковые (антигуманные) решения насущных жизненных проблем. Нравственный скептицизм, пессимистические и нигилистические умонастроения служат в этом случае питательной почвой для развития антиидей. Изучение нравственно-психологического мира современных людей дает возможность заглянуть в душу поколений, с ее радостями, надеждами, печалями, услышать ее нравственную исповедь. Когда мы проникаем в тайные глубины нравственно-психологической жизни людей, это позволяет не только понять нравственные альтернативы, коллизии их сегодняшнего поведения и выбора, но и в новом свете, как бы изнутри, увидеть как светлые, так и темные возможности их будущего нравственного развития. Иначе говоря, позволяет ухватиться за ариаднину нить сокровенно-личностных нравственных исканий, в которых рост гуманистического начала выглядит не абстрактно, не диалектически – без противоречий, зигзагов, скачков,- а в живом противоборстве со злом и его соблазнительным самооправданием. Без этого нравственно-психологического аспекта развитие и торжество передовых мировоззренческих идей выглядело бы упрощенно, сухо, скучно, безжизненно. Особенно верно это для нашего времени, когда происходит переход от капитализма к социализму. Моральное состояние человека, его душевная стихия значительно изменились, и темп, ритм этого перманентного изменения пока не уменьшается, а нарастает. Моральная психология личности начала века,