потерять?"

Перекупщик. Грустный анекдот…

Герман (отходит, и, не обращая внимания на окружающих, а возможно и "работая на публику", с этаким легким налетом цинизма, продолжает рассказывать своей спутнице разные байки об антиквариате). Для меня каждая антикварная вещь интересна не только, как произведение искусства определенного периода и мастера или вложение капитала, но и как, нечто несущее энергию предыдущих своих владельцев. Самое интересное, но многие считают, что не имеет значения, кем был владелец – злодеем, гением или святым. Прекрасная вещь, пройдя испытание временем и не тронутая даже варварами или солдатами во время последних войн, очищает себя сама, оставляя лишь чистую энергию прежних хозяев. (Подходит к креслу-трону). Вот возьмем, к примеру, этот трон какого-то курфюрста [Курфюрсты (нем.) – Князья-избиратели, члены германского союза, имевшие до 1806 г. право на избрание германского императора]. Скорее всего хозяин заказал его, когда был в силах, когда у него были деньги, земли и власть. И вот эта сила, частично перешедшая в это кресло, может питать энергией своей нового хозяина. Попробуй присесть.

Лариса садится в кресло.

Герман. Расправь плечи, положи руки на подлокотники. Чувствуешь энергию, что вливается в тебя?

Лариса (поудобней устроившись в кресле, кивает головой). Да, что-то в твоей теории есть.

Герман. Что еще мне нравится в антиквариате, так это то, как формируется цена антикварного предмета. За сколько один коллекционер может "впарить" ее другому. И как, переходя из рук в руки, растет в определенных кругах стоимость, на первый взгляд совершенно бесполезной в обиходе, вещи. И так происходит со многим в этом мире.

Герман снимает со стены гитару и проводит пальцем по струнам…

2. Вторая сцена.

Дверь распахивается, и в магазин входят несколько человек. Среди них выделяется мужчина в длинном черном пальто. Рубашка, галстук и длинный шарф, все подобранно в тон, все подчеркивают его элегантность. Это – главарь. Трое остальных бандитов в черных кожаных куртках и перчатках. Их массивные золотые цепи на шеях не дают усомниться в их профессии. Главарь направляется к прилавку, за которым стоит Директор магазина.

Главарь (угрожающе антиквару). Мы тебя предупреждали… Вчера был последний день. Мы прикрываем вашу лавочку, пока твой хозяин не расплатится с нами. (Оборачивается к своим коллегам). Закройте магазин, а всю эту публику – в подвал. Один из бандитов закрывает входную дверь на огромный засов и, сложив руки на груди, прислоняется к косяку, двое других начинают сгонять в кучу посетителей. Здесь Новый русский, Депутат, Герман, Лариса, Перекупщик,

Старик и Старушка. Все они начинают возмущаться, обращаясь, в основном, к директору магазина.

Депутат. Да что это такое?

Старушка. Кто они такие?

Лариса. Да как они могут? Директор на редкость невозмутим. Он воспринимает все как должное и вместе с продавщицей молча присоединяется к посетителям.

Депутат. Эй, ребята, вы что, да я свой. Я депутат…

Помощник главаря (подталкивая его вместе со всеми к двери в подвал). Давай, давай! Это у себя в Думе ты депутат, а здесь делай, что говорят.

Старушка. Да как вам не стыдно?

Новый русский. У меня самолет. Дайте позвонить.

Перекупщик. Меня жена дома ждет.

Лариса. А меня – муж! (Обращается к Герману). Да сделайте что-нибудь.

Герман (главарю). Что вы себе позволяете? Я, между прочим, представитель прессы. И я…

Главарь (громко, перекрывая шум голосов). Всем тихо! Никто здесь не собирается вас грабить и убивать. Если сами не напроситесь. Владелец магазина задолжал моему хозяину за аренду помещения круглую сумму. Вчера был последний день выплаты. Как только он внесет деньги, вы – свободны. Если думаете, что нам тут в кайф с вами сидеть в Новогоднюю ночь, то вы ошибаетесь. И, еще! (Обводит суровым взглядом заложников). Любой шум со стороны кого-либо из вас будет сурово караться. Так что, давайте сюда свои мобильные телефоны, сидите тихо и ждите, пока не отпустят. Все!

Заложники уже безропотно складывают свои телефоны в коробку из-под обуви.

Бандиты заталкивают одного за другим посетителей и сотрудников магазина в подвальную дверь.

На сцене гаснет свет.

3. Сцена.

Под покровом темноты щиты, на которых нарисован интерьер торгового зала магазина и висят картины, поворачиваются и теперь на них интерьер подвала, где сложены и свалены различные антикварные предметы по каким-либо причинам не выставленные в торговом зале.

(Автор пьесы может выступить и в роли художника-постановщика).

Голоса в темноте.

Антиквар. Здесь лестница, осторожней!

Лариса. Я ничего не вижу. Есть здесь свет?..

Антиквар. Сейчас я попробую найти выключатель.

Лариса. Боже, как здесь темно. Ой, что это такое? Тут, наверное, живут огромные крысы. Мне страшно.

Герман. Держитесь за меня. Сейчас будет свет.

Вспыхивает свет и все облегченно вздыхают. Полутемное подвальное помещение, в котором оказываются герои, завалено различными антикварными вещами принадлежащим разным эпохам от раннего барокко до позднего социализма – картинами, знаменами, вымпелами, портретами, мебелью и т.д. Все это как бы иллюстрирует историю России. Здесь еще большее смешение эпох и стилей, чем на верху.

Заложники подавлены, нервничают и разобщены. Каждый молча находит себе кресло, стул, рассаживаются в разных частях сцены. Старички сели рядом, мужчина держит ее руку в своей и молча наблюдает, как Новый русский мечется по сцене.

Новый русский. Надо срочно найти выход из этой ситуации.

Директор. Да вы успокойтесь, все будет хорошо. Хозяин скоро приедет и заплатит, а нас выпустят.

Новый русский. Вот черт! Это же надо было так вляпаться! Да еще сегодня!

Герман. И почему только сегодня?

Новый русский. Да, потому, что у меня билеты на самолет! Машину вызвал, зашел сюда, чтобы не мерзнуть. Я через несколько часов должен быть в Лондоне. Меня люди ждут, женщина. (Пауза). Маразм российский!

Перекупщик (грустно). Ну, это все же лучше, чем в метро взорваться.

Новый русский. Да, точно, давно надо было валить из этой России в Лондон.

Перекупщик. А вы думаете, в Лондоне террористов нет и нельзя в метро взорваться?

Новый русский (резко повернувшись к Перекупщику). Да не езжу я на метро!

Депутат. А может, следовало бы покататься, с народом поближе познакомиться…

Новый русский (грубо). Вот кто бы говорил об этом, только не "народные избранники"! (Заглядывает за щиты). Просто не может быть, что бы отсюда нельзя было выбраться. Вы, просто, не хотите найти этот выход. Вам удобней сидеть здесь и ничего не делать.

Директор. Возможно, вы и правы. Но если бы вам было столько лет, сколько мне, вы бы знали, что в