полное отсутствие в замке окон) и совершенно не догадывался о существовании каких-либо стилей. Бесконечные коридоры (они здесь такие длинные, что их, пожалуй, стоило называть на французском, с двумя "р"), анфилады залов, освещенных коптящими факелами, зеркала, все это навевает страшную тоску. Мой единственный и верный слуга, согласившийся поселиться со мной в замке, куда-то исчез. Возможно, он не выдержал соседства привидений и… Впрочем, он не первый человек, пропавший здесь… Роясь в библиотеке, я случайно наткнулся на обрывок старинного свитка, который использовали как эакладку для "Молота ведьм". По чудом сохранившемуся оттиску печатки я определил, что запись была сделана одним из прямых потомков человека, построившего замок. Я переписал ее сюда…

…"У него была возможность выбрать остров, построить замок и заселить его призраками из своих кошмарных сновидений. Теперь я брожу в полутьме по нескончаемому лабиринту комнат с факелом в руке и не перестаю удивляться их разнообразию и неистощимой фантазии людей: одна украшена золотом и парчой, другая похожа на жалкую лачугу, третья напоминает языческий храм, на стене четвертой небольшой офорт, следующая – камера пыток… Ни одно помещение не похоже на другое. Единственное, что их объединяет, – зеркала. Они вмурованы в каждую стену и всякий раз, проходя мимо, я отражаюсь в них. Бесконечное число отражений и привидения преследуют меня. Иногда от отчаяния я пытаюсь найти свое отражение и в их совершенно пустых глазах, ведь это тоже зеркала, правда, кривые, но эти бестелесые создания тут же отводят взгляд и стараются как можно скорей забиться в какую-нибудь щель. Только сейчас начинаю понимать, насколько мала человеческая жизнь, и, похоже, мне так никогда и не узнать тайны зеркального лабиринта…"

К моему времени от замка осталась лишь тень былого величия, здесь уже не встретишь ни золота, ни парчи, ни драгоценных офортов, и лишь одни привидения, как и несколько веков назад, появляются и исчезают с точностью часового механизма. До сих пор я это воспринимал спокойно, пока не заметил одно странное явление. Оказывается, предметы в замке могут ни с того ни с сего вдруг падать, разбиваться. Я, как и мой предок, не верю в сверхъестественные силы и пытаюсь добраться до этой тайны… Наша вендетта началась в четырнадцатом столетье, и сейчас я единственный потомок некогда могущественного рода. Сколько мне еще отпущено? Кажется, само время, которому уже порядком надоела кровавая резня, хочет побыстрей покончить с этим многовековым фарсом. Вот кто-то стучится в двери. Давно уже никто не нарушал покой замка подобным образом. Вероятно, это ангел-хранитель в роли заблудившегося в тумане моряка пытается удержать меня от рокового шага, но уже поздно. Вот только впущу этого озябшего человека, а затем зажгу свечи. У меня есть своя догадка насчет зеркального лабиринта, и я ее хочу проверить…" На этом записи обрываются.

– Да, странный дневник, – первый нарушил молчание адвокат Бауманис.

– Действительно, зачем им там, в замке, нужно было столько зеркал, – бросив взгляд в стоящее рядом трюмо и слегка поправив прическу, сказала жена префекта.

– Ну, с ними, и думаю, как раз все ясно, – встрял в разговор молодой помощник следователя. – Там, в Америке, полиция уже давно использует зеркала для незаметной слежки за преступниками. Человек, построивший этот лабиринт, хотел создать такую совершенную систему зеркал, с помощью которой он мог бы следить за каждым, кто находится в замке.

– Не все так просто, Ивар, – сказал Гутманис, отмахиваясь от клубов табачного дыма, которые выпустила в его сторону одна из тех чрезмерно эмансипированных дам, считающих курение основой привилегий женщин и поэтому ни днем ни ночью не расстающихся с папиросой. – Надеюсь, вы все слышали что-либо о материальности взгляда? Неплохое исследование по этому вопросу я недавно прочитал в монографии одного немецкого профессора "О сущности человеческого взора". По его теории, причем все доказывается на строго научных опытах, взгляд имеет такую же материальную природу, как, например, луч света или порыв ветра. В монографии говорится, что древние уже в незапамятные времена использовали материальную природу взгляда. В книге было приведено описание одного оптического прибора, взятое из какой-то очень древней китайской рукописи. В нем взгляд, многократно отразившись от покрытых амальгамой серебра с золотом шлифованных пластин горного хрусталя или рубина, усиливался настолько, что мог спокойно свалить с ног человека или даже всадника. Кстати, эту монографию, доктор, я брал у вас в библиотеке.

– Да, чтобы быть в курсе последних достижений, приходится выписывать все новые книги, выходящие у нас и за рубежом, которые более или менее близки по теме к медицине, но иногда у меня нет даже времени просмотреть их.

– Так вот, – продолжил следователь, – описание зеркального лабиринта в замке напомнило мне одновременно увеличенный до невероятных размеров прибор для усиления взгляда и этакую гигантскую камеру-обскуру. Человек, спроектировавший устройство, сумел создать не только бесшумное оружие, убивающее силой взгляда, но и, используя зеркала, полумрак, царящий в замке, и, вероятно, специальные проекционные аппараты, наподобие наших киноустановок, спрятанные за зеркалами, умудрился создать движущиеся фигуры привидений.

– Но постойте, ведь доктор долго ходил по этому замку и не видел ни одного привидения. Куда нее они исчезли? – поинтересовался адвокат.

Карл Гутманис взглянул на Яунземса и спросил:

– Вы говорили, что покойный лежал возле разбитого зеркала?

– Да, так все и было, – кивнул доктор.

– Ну, что ж, тогда все правильно, – Гутманис качнулся в кресле. – Дело в том, что вся эта система требовала колоссальной точности, не зря зеркала были не просто повешены, а вмурованы в стены. Когда же хозяин замка падал, он тяжелым шандалом ударил по зеркалу, и оно разбилось. Возможно, как раз за ним находилось то, что мы называем проекционным аппаратом, и, естественно, вся эта прецизная система вышла из строя.

– Извините, но я ничего не поняла, так кто застрелил хозяина замка? – Выпустив очередной клуб дыма, поинтересовалась эмансипированная дама.

– Да действительно, господин следователь, кто же убийца, где он скрывался? – спросил префект.

– Не все сразу, или, как любил поговаривать мой отец: "Zug um Zug*"(* Шаг за шагом. Авт.,нем.).. Разрешите мне задать господину доктору несколько вопросов. – Гутманис встал из кресла-качалки и подошел к Яунземсу. – Что первое бросилось в глаза или врезалось в память, когда вы обнаружили труп?

– Да, вроде ничего.

– Припомните получше, может,