году были приспособлены к стремлениям массы, носили явно демагогический характер, и в первое время большевизма не столько Ленин управлял массами, сколько сам испытывал их бурное давление.

Огромная воля, выдержка и неотступное преследование поставленной цели вот те качества политического вождя, которые вознесли Ленина на вершину власти. Власть и была этой целью, фанатически убежденный в правильности этой цели, он шел к ней всеми путями, оправдывал все средства: террор и компромисс, безумную ломку и отказ от собственных идей, военный коммунизм и НЭП. Его единственной незыблемой доктриной была вера в то, что, обладая аппаратом власти и принуждения, можно сделать все, даже Россию превратить в коммуну и во всем мире зажечь мировую революцию. Проделывая свой опыт социального разрушения во имя коммунистического созидания и думая осчастливить человечество, укоротив его всего лишь на голову, Ленин следовал своему бездушному и безжалостному фанатизму.

Быть может, в личной жизни он был добродушным человеком, хотя добродушие это, вероятно, проистекало не от доброты и чувствительности, а от равнодушия или презрения и сознания своего превосходства над окружающими. Но это неважно и неинтересно; Я читал где-то недавно, что какой-то палач покончил с собой, не вынеся смерти жены. Быть может, Ленину неприятно было бы убить курицу, но человечьей крови он пролил реки, и пролил спокойно, не дрогнув, с тем своим характерным, грубоватым смешком, в котором хитрость, презрение и цинизм сливались в крепкую стойкую уверенность в самом себе.

Ловкий стратег, изворотливый политик, авторитарный и властный, он, однако, мог занести в актив только одну победу: самый факт того, что шесть лет, здоровый или полумертвый, он все же сидел в Кремле — самодержец всея Руси, ухмылявшийся в бороду при вопросе, как он держится, и глубоко презиравший своих противников за то, что они не сумели сбросить его.

Во всем остальном — поражения и неудачи преследовали его с какой-то роковой неотступностью от Совнаркомовского трона до Мавзолея на Красной площади. Это может прозвучать, словно парадокс — но в историю Ленин отойдет как великий неудачник.

И у Наполеона были Ватерлоо и Св. Елена, но было не одно только 18-ое брюмера, а и пирамиды, итальянский поход, Аустерлиц и Пеня.

А у Ленина были Брест-Литовск и НЭП, голод и Рига. Уступки и поражения, отступничество и унижения.

И что осталось от Ленина и после смерти Ленина, от его инквизиторского фанатизма, от его теории и практики, от его скудных идей, изворотливой стратегии? Не таится ли глубокий смысл в судьбе этого человека, чей ум, истощив себя, был поражен болезнью, чья энергия и воля замерли в скрюченном теле паралитика, чья ненужная корона красовалась на голове живого трупа?

Судьба человека предварила судьбы его дум и его дел.

Какую идею принес с собой в мир этот человек, только что из мира исчезнувший?

Какие новые горизонты открыл он исстрадавшемуся человечеству, что обещал труженикам, голодным и алчущим?

Насилия, новое угнетение, развалины, бесцельное разрушение и после короткого мира хаоса и ломки — возвращение вспять и возобновление разрушенного.

Что оставил он в России, которой управлял четыре года, которой и поднесь, как вотчиной, владеют его пререкающиеся между собой наследники и оруженосцы?

Банкротство всех своих начинаний, отказ от всех первоначальных планов и жизнь — вопреки большевизму и наперекор ему.

Вот с чем входит Ленин в историю — большой властолюбец, слабый теоретик, искусный стратег, упорный фанатик и великий неудачник.

Ленин умер, ленинизм вырождается — большевизм умирает. Медленно, мучительно, долго. Но колесо истории вертится с железной неумолимостью — от престола до могилы.