уже давно бы опустил руки, но не даром она была дочкой пиратов. Характер Ликке достался упорный и совершенно не мягкий. Мама в это время ушла к отцу, чтобы дать ему попробовать свежих пирожков. Подобрав полы платья, Ликка стала ползать по полу, собирая фрукты. Один апельсин закатился далеко под стол, так, что достать его не представлялось возможным. Тогда Ликка полезла в темноту. Нос тотчас защекотало от пыли. Апельсин попался коварный, все никак не желал попадаться в руки. Когда же он был, наконец, загнан в угол и пойман, Ликка издала торжественный вопль:

— Попался, негодяй!

И в этот же момент в кухне раздался незнакомый голос:

— Это кто же там от тебя убегает?

Ликка выбралась из-под стола и с огромным удивлением увидела, что в центре кухни стоит самая настоящая ведьма. Сомневаться не приходилось.

Прежде всего, ведьмину голову венчала длинная остроконечная шляпа с двумя неровными заплатками и слегка обтрепанными полями. Миллионы морщинок собрались на ведьмином лице в уголках глаз и на лбу. Ведьма опиралась о кривоватую клюку, рядышком стояла летающая (без сомнения) метла, а на плече сидел говорящий (опять же, без сомнения) ворон.

О ведьмах Ликка читала в книжках. Еще она слышала множество историй, которые рассказывали друзья родителей, иногда заплывающие на пару ночей со стороны Бурого моря. Профессия ведьмы была достаточно популярной в городах. Жители любого населенного пункта гордились тем, что где-нибудь на окраине стоит небольшой домик, откуда то и дело веет волшебством, а иногда по ночам взметаются в небо фонтаны ярких брызг от какого-нибудь взорвавшегося чудодейственного ведьминого зелья.

Теперь сердце Ликки забилось с утроенной силой.

— А родители вас не заметили? — спросила она, потому что ничего другого ей в голову не пришло.

— Я зашла с заднего входа, — ответила ведьма. Голос у нее оказался скрипучим, словно несмазанное колесо у телеги, — летела с запада, а потом увидела горящий фонарь и решила заглянуть. Стало быть, это ты и есть, девушка, которая вступила в Пору Совершеннолетия?

Ликка кивнула. Она вдруг с совершенной четкостью представила себя в ведьмином одеянии, с остроконечной шляпой на голове. Выходило довольно мило. А потом представила, как летит на метле высоко над облаками, в ярко-голубом небе, навстречу солнцу. Или варит в огромном котле волшебное зелье. А на плече у нее сидит настоящий говорящий ворон!

'Морщинок пока не надо, — подумала Ликка, — а в целом очень даже неплохо…'

— В твои годы у меня были такие же черные волосы, — сказала ведьма, хитро щурясь желтым глазом, — и так же сильно колотилось сердце, когда я впервые увидела настоящую ведьму. Боишься?

— Не то чтобы очень, — честно призналась Ликка.

— И правильно. Я в свое время тоже не испугалась.

В этот момент в кухню вернулась Людовия, которая так и застыла на пороге от удивления. Впрочем, Людовия провела половину жизни в поисках морских приключения, чудес в своей жизни она повидала немало и знала, как поступать в той или иной ситуации. Тем более, каждому жителю деревни было известно — увидишь возле дома ведьму, в первую очередь предложи ей присесть. Ведьм в этом мире уважали.

Ведьма присела на поданный стул. Ворон на ее плече все косил на Ликку черным глазом и перебирал лапками. В кухню уже примчался взволнованный и радостный Пак Триног. От волнения он забыл погасить трубку (Людовия строго-настрого запретила курить в доме), и чадил сизым дымом во все стороны. Пак Триног выразил свое почтение и спросил, как зовут ведьму.

— Челма Сытконош, — поклонилась ведьма, — я из провинции Ландышей. Собралась в дорогу, как только увидела, что сезон весенних дождей не за горами. Решила найти себе преемницу. Как-то так.

Пак Триног обрадовано засопел. Описать же чувства Ликки не представлялось возможным. Разом ее захлестнула и радость от неожиданной встречи, и горечь от того, что время расставания с родителями, с домом, со школой и с друзьями стремительно приближается. Волнение окутало ее легким покрывалом, сотканным из стремительных мыслей о том, что же следует взять с собой в путешествие, какие письма и кому именно написать и оставить. А еще — как сообщить Саймону, что прогулка по берегу Бурого моря отменяется, что будет с библиотекой и театральным кружком (ведь времени передать дела кому-нибудь из класса решительно не остается). А затем, почти сразу, набежали, будто рыжие муравьи, другие мысли, уже о предстоящем путешествии. Как долго придется идти, что за трудности ждут ее на обучении у ведьмы, полетит ли она на метле, будет ли у нее своя комната в ведьминой хижине?.. Все эти мысли неслись так стремительно, так неуловимо, что и разобраться в них не оставалось времени.

Между тем, Пак Триног и Челма Сытконош завели разговор о почетной ведьминой профессии. Ведьма откинулась на стуле, поставив метлу справа от себя — на ее набалдашник тут же перебрался ворон, ловко балансируя то на одной, то на другой лапке — и поведала о том, что в провинции Ландышей в последнее время с ведьмами не ахти. Мало их стало, то есть. Большинство ведьм с началом засухи перебралось поближе к Бурому морю или к Океану Трех Ветров, оставив жителей провинции не только без воды, но и без ведьмовства. Чародей, конечно, много, но что толку? Чародеи — они совсем по другой части. Сидят себе в замках, ищут философские камни, да пытаются из неживого сделать живое. А кто же будет людей от хворей лечить? Кто будет женихов привораживать? Кто будет погоду предсказывать, да урожай благословлять? В общем, не дело без ведьм, совсем не дело.

— А вы-то почему никуда не перебрались? — спрашивал Пак Триног, все еще увлеченно по забывчивости пыхтя трубкой.

— В мои-то годы! — отвечала ведьма, — да и привязалась я к провинции. Милые люди в ней живут, если не брать во внимание нескольких разбойников (никак их не поймать). Ландыши выращивают, новый город строят, который хотят назвать мудреным словечком — Столица! Вот, думаю, найду себе ученицу, воспитаю ее как следует, да и отправлюсь по провинции, путешествовать, значит. Хорошая ведьма всегда в почете, хоть как ты город не назови.

— Ну, а ученица-то, ученица? — с замиранием сердца спрашивала Людовия, которая от волнения едва не сожгла несколько пирожков на сковороде.

— Так пусть девочка ваша собирается, — кивком головы указала Челма Сытконош на Ликку, — я долго ждать не буду. До наступления ночи надо еще до Пайтога добраться. Времени у меня мало, а дел много.

Едва заслышав о том, что пора собираться, Ликка стремительно побежала на второй этаж, в свою комнату. Сердце ее колотилось и колотилось.

Вперед! — кричало сердце, — в