Сергей Волков • Белая гвардия, путь твой высок…

Великие трагедии в истории государств и народов всегда становятся трагедиями и личных судеб отдельных людей, дают возможность в полной мере проявиться как худшим, так и лучшим человеческим качествам, являют образцы трусости и героизма, предательства и верности, беспринципности и твердого следования своим убеждениям. Всего этого было достаточно и в нашей российской трагедии, уничтожившей великую державу, давшую миру на протяжении столетий своего существования выдающиеся образцы человеческой культуры.

Большевистский переворот, подведший черту под историей государства Российского и установивший невиданный в мировой истории тоталитарный режим, не имеющий себе равных по количеству и качеству злодеяний, был совершен, как известно, довольно легко. Страна, пережившая восемь месяцев политической нестабильности, неопределенности и хозяйственной разрухи, восприняла новых властителей с усталой покорностью. Ее общественные силы были дезорганизованы, разобщены и оказались неспособны предотвратить переход власти в руки левых экстремистов, апеллировавших к самым низменным инстинктам толпы. Как верно заметил академик С. Ф. Ольденбург, «темные, невежественные массы поддались на обман бессмысленных преступных обещаний, и Россия стала на край гибели». К тому же мало кто представлял себе тогда и существо доктрины новых правителей и их облик; большевики рассматривались лишь как одна из многих партий, соперничавших на политической сцене страны, и большинство населения не ждало от них каких-то особенных бед. Когда же подвалы и рвы наполнились трупами расстрелянных и запылали не желавшие отдавать последний хлеб деревни, было уже поздно: массовое сопротивление кровавому режиму на контролировавшейся им территории организовать было невозможно.

Но и в первые месяцы большевистского правления находились люди, отдававшие себе отчет в происходящем и не желавшие смириться с новой диктатурой. Большевиками было разогнано Учредительное Собрание, попраны все основы правовой государственности, демократические свободы, право собственности, разрушена экономика, разложена и уничтожена армия и, наконец, заключен в интересах сохранения своей власти унизительный Брестский мир, отдававший Германии едва ли не половину европейской территории страны. И понятно, что люди, чьи ценности и идеалы были тем самым жесточайшим образом поруганы, решились выступить в их защиту с оружием в руках. В ответ на красную тоталитарную диктатуру захвативших власть большевиков возникло белое движение (белый — традиционный цвет благородства и законности), объединившее со временем всех ее противников — от меньшевиков до монархистов, от уральских рабочих и сибирских крестьян до гвардейских офицеров. Все, что было в России достойного, сохранившего честь и патриотизм, объединилось в его рядах. Со временем общее число участников белого движения выросло до нескольких сот тысяч человек.

Но начинали борьбу сотни, в лучшем случае, тысячи людей. Колыбелью движения стал Дон, где поздней осенью 1917 г. создавалась Добровольческая армия во главе с генералами Л. Г. Корниловым и М. В. Алексеевым, и название этой русской реки стало символом его.

Так писала Марина Цветаева весной 1918 г., и так могли ответить с полным правом те герои духа, которые, бросив все, расставшись с семьями и ежеминутно рискуя жизнью, пробирались через занятые большевиками территории в Ростов и Новочеркасск, чтобы вступить в новую русскую армию. Тогда, в первые месяцы большевистского господства, их было очень немного, и тем очевиднее мужество тех «безумцев», которые поступали в армию, несмотря на тяжкие условия ее зарождения и существования. Генерал Я. А. Слащев, вспоминая о первых днях Добровольческой армии и призыве ее вождей — собравшись на Дону, продолжить борьбу с немцами и большевиками, писал: «Но пошли ли массы на эту новую борьбу? Нет. В Новочеркасск собралась только группа интеллигенции в две тысячи человек, а народные массы остались глухи к их призыву».

В феврале 1918 г. после самоубийства Донского атамана А. М. Каледина Добровольческая армия выступила в свой легендарный 1-й Кубанский, или «Ледяной», поход. «Мы уходим в степи. Можем вернуться только, если будет милость Божья. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы», — писал М. В. Алексеев. После смерти Корнилова под Екатеринодаром армию возглавил А. И. Деникин.

На Юге России виднейшими вождями белой армии были Донские атаманы П. Н. Краснов и А. П. Богаевский, генералы С. Л. Марков, А. П. Кутепов, В. 3. Май-Маевский, П. Н. Врангель, В. Л. Покровский и другие. На Востоке белое движение возглавил адмирал А. В. Колчак (который был признан верховным правителем российского государства и до начала 1920 г. считался верховным главнокомандующим всеми белыми армиями), на Северо-Западе — генерал Н. Н. Юденич, на Севере — Е. К. Миллер. Белое движение знало успехи и неудачи, спады и подъемы, и было время, когда, казалось, близка была его победа…

История белой борьбы, совершенно не известная нашему читателю, рано или поздно дойдет до него, будет со временем написана и полная, капитальная история сопротивления русских патриотов коммунистическому режиму. Здесь же хотелось бы только остановиться на некоторых вопросах, вокруг которых большевистской пропагандой нагромождено наибольшее количество всякого рода нелепостей (было бы смешно предположить, что советские историки — функционеры тоталитарного режима сколько-нибудь объективно освещали обстоятельства и ход той борьбы, в которой закладывалось существование породившей их системы).

Советскому человеку было положено считать, что белые армии состояли из помещиков и капиталистов, их детей, а также офицеров, которые в России (как учили в школе) были выходцами из той же среды и воевали они, конечно, за свои поместья и фабрики, «одержимые классовой ненавистью к победившему пролетариату». Так кто же все-таки воевал в гражданскую войну под трехцветным русским знаменем? В годы самой гражданской войны и сразу после нее вопрос этот, кстати, не стоял.

В те годы для всех (и белых и красных) было вполне очевидным, что костяк, основу белого движения составляла интеллигенция — в погонах и без оных: офицеры, учителя, студенты, гимназисты. Весьма характерно, что само