придите, девушки, к могилам,
Вырвите репей, что вырос там,
И отдайте всю любовь и ласку
Алым, незапятнанным цветам!
Декабрь (?) 1943
РЫБАКИ
Над песчаным обрывом рыбачья артель
У своих шалашей запалила костер.
Брызги-искры и страстные песни рекой
Потекли по-над степью в пустынный простор.
Пламя занавес ночи раскрыло, и вот
Стал открытою сценой прибрежный обрыв.
Вышел стройный джигит и по кругу поплыл.
Ярко вспыхнул огонь, плясуна озарив.
Парень пляшет, и ветви склонившихся ив,
И шуршащие глухо в вечернем дыму
Тростники, и свои же друзья-рыбаки
Прославляют его, рукоплещут ему.
Триста центнеров рыбы — улов рыбаков!
Наградил их Байкал, — и сегодня они
Воротились и празднуют у шалашей
И на радостях жгут на привале огни.
Их сердца не размякли от стылой воды,
Их отвагу и ветер развеять не смог.
Настоящий рыбак не устанет вовек,
Триста центнеров рыбы добыв за денек.
Лишь один на серебряный месяц глядит,
Опустившись в сторонке на груду песка,
И тоскует его молодая душа
О любимой, что так от него далека.
Триста центнеров рыбы ему нипочем,
Коль стотонною тяжестью давит тоска.
Он не в силах заснуть, он мечтает всю ночь
О любимой, что так от него далека.
Декабрь (?)
РАНЫ
Вы с нами, сестры неясные, так долго
Делили бремя тяжкое войны!
Глаза у вас от дыма почернели
И кровью рукава обагрены.
Вы раненых из боя выносили,
Не вспоминая, что такое страх,
Под вашими руками засыпали
Уставшие в походах и боях.
Мы помним ваши светлые улыбки
И брови соболиные дугой.
Спасибо вам за добрую заботу,
Любимицы отчизны дорогой!
И в день победы, отогнав печали,
Обняв букеты полевых цветов,
Вы свет несете душам утомленным
На пепелища отчих городов.
Немало ран, красавицы родные,
В краю родном придется врачевать.
Враг побежден, но каждый город — ранен,
В слезах ребенок, потерявший мать.
Пусть ваши руки, маленькие руки,
Подымут бремя радостных забот:
Вы города немые оживите!
Родными станьте тысячам сирот!
Вы на поля, пропитанные кровью,
Как вешний дождь, пролейте мирный пот!
Идите, сестры! Вас на подвиг новый
Израненная родина зовет!
Декабрь (?) 1943
ГРОБ
Девяносто Фаруку
Стукнуло лет
Голову на руки
Уронил мой дед.
Сидит на кровати
Нечесаный, босой,
Думает: «Хватит!
Пора на покой.
Под солнцем человеку
Как ни хорошо,
Всё же не навеки
На землю я пришел.
Пожито вдоволь,
Надо совесть знать,
Давненько я вдовый,
Время помирать.
Дед оделся наскоро
И поплелся, чтоб
Приглядеть у мастера
Подходящий гроб.
Гробовщик, как надо,
Сбивал доску с доской,
Парикмахерская рядом
Была с мастерской.
И навстречу Фаруку —
Девушка-весна.
Вышла в белом фартуке
На крыльцо она.
Алые щечки,
Юность-красота!
Веселые щелочки —
Черные глаза.
„Ты куда направился,
Старый бабай?
Если гроб понадобился,
Там выбирай!..“
Девушка смеется.
И ротик так уж мил!
Дед на месте мнется.
Вдруг спину распрямил:
„На что мне гроб могила?
Меня за воротник
Смерть не схватила.
Шутить я не привык.
И как вам только нравится
Такое говорить?!
Я к вам иду, красавица,
Бороду побрить“.
Декабрь (?) 1943
НОВОГОДНИЕ ПОЖЕЛАНИЯ
Андре Тиммермансу
Здесь нет вина. Так пусть напитком
Нам служит наших слез вино!
Нальем! У нас его с избытком.
Сердца насквозь прожжет оно.
Быть может, с горечью и солью
И боль сердечных ран пройдет…
Нальем! Так пусть же с этой болью
Уходит сорок третий год.
Уходишь, борода седая,
Навеки землю покидая?
Ты крепко запер нас в подвал.
Прощай! На счастье уповая,
Я поднимаю мой бокал.
Довольно жизням обрываться!
Довольно крови утекло!
Пусть наши муки утолятся!
Пусть станет на душе светло!
Да принесет грядущий Новый
Свободу сладкую для нас!
Да снимет с наших рук оковы!
Да вытрет слезы с наших глаз!
Согрев целебными лучами,
Тюремный кашель унесет!
И в час победы пусть с друзьями
Соединит нас Новый год!
Пусть будут жаркие объятья
И слезы счастья на очах!
Пускай в честь нас печет оладьи
В родном дому родной очаг!
Да встретятся жена и дети
С любимым мужем и отцом!
И чтобы в радостной беседе,
Стихи читая о победе
И запивая их вином,
Истекший год мы провожали
И наступающий встречали
За пышным праздничным столом!.»
1 января 1944