изучение иврита было прекращено. Не потому, что больше не было вариантов, а просто она давно убедилась, что и без иврита она может жить здесь той жизнью, которая ее устраивает. Вероника с тещей уже не считали себя чужими. Это был их город, это была их страна, и язык в их мире признавался только русский. Однажды, я стал свидетелем того, как они в два голоса кричали на хозяина небольшого магазинчика за то, что тот не понял, о чем его просят. Когда я попытался их остановить и объяснить, что он в общем — то не виноват, они мне хором возразили:

— Нет виноват. Раз он не знает русского, то должен нанять помощницу, знающую русский. Сейчас все так делают.

Вопрос с языком был окончательно закрыт. Официальная версия гласила следующее. Коренные израильтяне заинтересованы в том, чтобы русские не учили иврит. Тогда их будет легче обманывать и держать на тяжелой, низкооплачиваемой работе. Для всех курсов разработана специальная методика преподавания, и преподавателям даны соответствующие указания. Они вроде бы и учат языку, но на самом деле делают все, чтобы никто их язык не выучил. Поэтому выучить иврит русскоязычному иммигранту просто невозможно.

Эта тема мусолилась в бесконечных телефонных разговорах, и все соглашались с тем, что существует заговор на государственном уровне. В качестве доказательства теории о невозможности изучения иврита, подруги приводили самих себя.

Февраль 2007

Израиль

Бесэдэр

Знаменитое израильское словечко «бесэдэр» дословно означает «в порядке». То есть тот же «ОК», но на иврите.

Однако, «бесэдэр» — это нечто большее. Если вслушаться в разговор израильтян, то это слово можно услышать в каждой второй фразе. Израильский «бесэдэр» — это тот самый бессмертный «God damn it», который по уверениям Фигаро составляет большую часть английского языка. Так и «бесэдер» занимает в израильской речи главенствующее положение.

Прожив в Израиле два месяца, и выучив сотню-другую ходовых фраз на иврите, я решил заняться ремонтом и установкой жалюзи на окнах. Работа для меня несложная, спрос просто немереный. Мой приятель держал мастерскую по их производству, и обещал снабжать заготовками в любом количестве. Он же помог с заказами. Все складывалось как нельзя лучше, или как здесь говорят — «бесэдэр».

Оставалось купить машину, на которой я мог бы перевозить инструменты и сами жалюзи. В газете я быстро нашел то, что нужно. Некто по имени Йоси предлагал небольшой пикап рено, идеально подходивший для моих целей. Возраст у машины был солидный, но этот недостаток с лихвой компенсировала цена. В любом случае, это была единственная машина, которую я мог себе позволить.

С Йоси мы встретились на следующий день. Я ожидал его возле почты, на которой по местным законам и следовало оформить сделку. Машину я сначала услышал. Откуда-то издалека донесся низкий рокочущий звук. Когда он приблизился, я расслышал музыкальную пьесу в стиле очень тяжелый техно, которую изрыгала самая мощная из когда-нибудь слышанных мной акустических установок. Затем из-за угла выехал пикап. Он едва не подпрыгивал в такт ухающим басам.

Машина остановилась возле меня, и оттуда выскочил улыбающийся парень, ярко выраженной восточно-еврейской национальности. Не выключая ревущей музыки, он усадил меня на пассажирское сиденье, и предложил сделать небольшой круг по городу. Когда Йоси устроился за рулем, я указал рукой на магнитофон и попросил выключить музыку.

В ответ владелец машины разразился длинной речью, из которой я понял, что он всегда ездит с музыкой, и без этого он никак не может. Тогда я попросил хотя бы уменьшить громкость, для чего сопроводил свою корявую ивритскую фразу выразительным похлопыванием себя по ушам, и гримасой боли. Йоси лишь дружески улыбнулся, и сообщил, что все будет «бесэдэр». На самом деле он сказал намного больше, но я расслышал только эти слова.

На том дискуссия окончилась. Сопровождаемые грохотом барабанов и воем синтезаторов, мы тронулись в путь.

Нельзя сказать, чтобы машина поражала своими ходовыми качествами. Но для небольшого пикапа было вполне приемлемо. Кроме того, рекорды скорости я устанавливать не собирался. Мне нужна была простая рабочая лошадка за приемлемую цену. Этим параметрам машина, похоже, удовлетворяла.

Сделав небольшой круг по свободным в это время дня улицам, мы вернулись к почте. Я попросил разрешения проехать самому. Однако за руль Йоси меня не пустил. Он долго что-то мне втолковывал, непрерывно улыбался и похлопывал по плечу. Я растерянно слушал его, почти ничего не понимая. Наконец я выловил слова «страховка» и «нельзя». Проделав нехитрые умозаключения, я пришел к выводу, что условия его страховки не позволяют постороннему человеку садиться за руль.

Йоси закончил речь непременным «бесэдэр», и поволок меня оформлять покупку. Через двадцать минут я вышел полноправным владельцем машины. Йоси опять хлопнул меня по плечу, и нырнул в машину к своему приятелю, который, по странному стечению обстоятельств, ждал его у тротуара, не выключая двигатель. Йоси захлопнул дверцу, и машина рванула с места.

Я проводил автомобиль недоумевающим взглядом, и уселся за руль теперь уже моей машины. Мотор завелся с трудом. Но насторожило меня не это, а звук, которым сопровождалось данное событие. Мотор скрипел, хрипел и похрюкивал. Он стонал, жалуясь на прошедшие годы, с ностальгией вспоминая дни своей молодости. Он кашлял и захлебывался чересчур богатой смесью, благодаря которой он только и мог работать на холостых оборотах.

В зеркальце заднего вида я увидел, как позади машины собирается облачко выхлопных газов. Пора было ехать. Осторожно выжав сцепление, я со скрежетом вставил сопротивляющуюся рукоятку на первую скорость, и попробовал тронуться. Мотор немедленно заглох. Понятно, сказал я себе, это не жигули, а пикап, машина тяжелая. Надо активнее работать педалью газа.

Две следующие попытки сдвинуть с места мое новоприобретенное имущество также провалились. И только полностью утопив педаль газа, я добился от своей машины того, чего друг детства Остапа Бендера Коля Остен-Бакен добивался от подруги их детства красавицы Инги Зайонц. Машина тронулась.

Я отъехал от тротуара. При попытке перейти на вторую передачу, машина конвульсивно задергалась и вновь заглохла. Скрип тормозов позади предупредил меня, что подобное поведение на дороге не приветствуется. Я лихорадочно завел мотор и двинулся вперед.

Через некоторое время я обнаружил, что вполне справляюсь с управлением. Секрет состоял в том, чтобы держать педаль газа постоянно прижатой к полу, а работать только сцеплением и