направлении 1:00. — Это номер один. — Ударил слева на 10:00. — Это номер два. — Выкрутил палку на 5:00 и ударил слева на 7:00. — Это номер четыре. — А затем ткнул прямо в центр воображаемого циферблата. — А это номер пять. У такого способа мышления есть свои преимущества. — Он вновь размахнулся по направлению 1:00. — Это номер один, — сказал он и ударил по кукле сверху вниз приблизительно под тем же углом. — И это тоже номер один.

Он ударил вправо левым кулаком, вновь под тем же углом.

— И это номер один.

Он сделал шаг назад, подпрыгнул в воздух и развернулся. Левая нога описала красивую дугу, ударив куклу точно в то же самое место, под тем же углом. Грузовик издал гулкое туумм.

— И это тоже номер один. Другими словами, вместо того, чтобы следить за тем, какой удар на тебя надвигается, тебе приходится лишь выбирать угол атаки. Это упрощает проблему выбора. Есть еще одна вещь, которая работает на тебя, мальчик. — Он поднял палку и начал крутить ее, словно волшебный жезл. Дэвид открыл рот от изумления. Лось размахивал ею так и эдак, нанося удары по кукле с разных сторон. Затем он бросил палку и поднял тупой томагавк.

Затем нож. Затем саблю. Затем две скрепленные между собой тридцатидюймовые палки. Короткие и длинные палки. Две сабли. Палочку размером не больше стопки монет.

Потом в ход пошли голые руки. И во всех случаях в основе движений лежали те же схемы, та же невидимая для глаза скорость, та же сокрушительная сила.

Лось остановился, тяжело дыша. Он, прищурившись, глянул на Дэвида, который чувствовал себя последним дураком.

— Вид оружия не имеет значения. Техника тоже не имеет значения. Существует только пять способов нанесения удара. Это означает, что ты можешь воспользоваться ножом, веткой, скрученной газетой, голыми руками или чем-либо иным. Знаешь, что означает «что-либо иное»?

Дэвид тупо покачал головой.

— Это означает, что в мире снов ты можешь воспользоваться любым предметом, который отыщешь. Любой комбинацией когтей и клыков. Ты можешь противостоять любому инструменту или естественному оружию. Дело не в твоем теле. Дело в разуме. Через него лежит путь к силе. Понимаешь?

Дэвид кивнул.

— Сэр? — спросил он робко. — Да?

— Тот удар в прыжке. Вообще-то вам не под силу было его выполнить…

Лось усмехнулся.

— Мое тело не смогло бы это сделать, — признался он.

— Как же тогда?..

— Мое тело существует внутри разума, — сказал он. — А мой разум может все.

Солнце клонилось к горизонту. Дэвид работал, увеличивая время тренировки каждый раз на двадцать минут, отдыхал, слушал речи Лося, слушал размеренный ритм музыки. Он так устал, что ему казалось, будто тело его парит в воздухе. Сейчас он лежал на спине, прислушиваясь к музыке и голосу Лося.

— Постарайся увидеть это, — говорил Лось. — Номер один. Различи линию огня. — Как и до этого, в течение дня, он ясно увидел приближающийся огонь. Время здесь было… каким-то неправильным. Горы, солнце, движение и медленное размеренное дыхание, которому его учил Лось, — все сплавилось в некое единство, которое скорее снимало усталость, нежели прибавляло ее. — Постарайся увидеть… — сказал Лось.

И тут возникла вспышка. Полоса света, или огня, которая была ярче остальных, и Дэвид резко откатился с ее траектории, перевернувшись на живот. Палка Лося опустилась на землю как раз там, где только что была голова Дэвида.

Дэвид перекатился обратно, восстанавливая дыхание. Он увидел свет, фосфористый росчерк, словно спичкой чиркнули в темноте. Видел его. Или нет?

— Я… слышал вас, — сказал он.

Лось кивнул:

— Я знаю.

Дэвид встал на колени. Огненный росчерк отпечатался в мозгу. Застыл. Словно падение метеорита.

— Я… меня немного тошнит, — сказал он.

Лось начал сворачивать мат.

— Пора заканчивать.

Дэвид помог ему отнести вещи в грузовик. Перед тем, как забраться в кабину, он сказал:

— Вообще-то я не слышал вас.

— Я знаю, — сказал Лось и тронулся с места.

В тот вечер около одиннадцати к трейлеру подъехала «Импала» Бренды. Лось открыл дверь; на нем были тренировочные штаны и халат; дряблый живот нависал над эластичным поясом, но мышцы груди и плеч рельефно проступали под кожей.

Она посмотрела через его плечо на сына. Тот сидел перед телевизором, сжимая в руке пульт.

— Привет, Дэвид. Все в порядке, дорогой?

Он едва взглянул на нее.

— Привет, мам, — сказал он, продолжая сметать с экрана анимационных террористов.

Лось бесшумно рассмеялся и вытряс из пачки гвоздичную сигарету.

— Как он?

Лось прислонился спиной к дверной раме.

— По-моему, он в отличной форме. Координация хорошая — он только что разбил меня в трех партиях в «Наемника». Здесь проблем нет.

— Но?.. — Она услышала страх в собственном голосе и разозлилась на себя.

— Вы не задумывались, — спросил он, — почему я занялся этим случаем?

— Я думала, Триас — ваша приятельница.

— Которая считает меня помешанным, — рассмеялся он.

— Если это вопрос денег… — Она полезла в сумочку за чеком.

Лось вновь усмехнулся:

— Нет. Я отменил все свои дела. Мне просто было интересно, что вы думаете по этому поводу.

Она посмотрела в лицо этого человека и вдруг вспомнила лицо своего сына, одновременно напряженное и невинное, полностью поглощенное любимой игрой. Она пыталась понять, как это случилось, что невинное дитя чуть не разбило ей сердце.

— Нет, — тихо сказал Бренда. — Я не имею ни малейшего представления, почему вы это сделали.

Он еще раз рассмеялся:

— Только не ради вас и даже не ради мальчика. Скорее ради себя самого, честное слово.

— Что вы имеете в виду?

— Для доктора Триас, — сказал он, выпуская длинную струю едкого дыма, — мир снов — это фантазм. Остаточный выхлоп, испускаемый двигателем, когда зажигание уже выключено. И с этой точки зрения она их и изучает. Триас — хорошая женщина, но у моего народа к этому отношение иное.

— Какое же?

— Мир снов, который мой народ называет Нагуал, столь же реален, как и этот мир, который мы называем Тонал. Возможно, даже реальнее. Сами посудите: в Тонале наш разум может задумать то, что тело не способно осуществить. Иными словами, мир меньше, чем наш разум. Знаете, что об этом говорят мои люди? — Он помахал рукой, показывая на звезды, на блестящую луну, темные титанические очертания гор.

— Нет, а что? — Она не была уверена, хочется ли ей услышать ответ.

— Здесь наши сны пересекаются. Ваши сны и мои. Мы можем обсудить то общее, что мы видели во сне. Но, допустим, я рассказал вам о своих снах, и это не совпадает с вашей реальностью, и тогда вы назовете это иллюзией. Добавьте третье лицо,