отъезжающих машин. Одной, второй.

Лариса, качаясь, выходит на крыльцо, напевает блатной мотивчик, шатается, того и гляди упадет. К ней подходит откуда-то появившаяся старуха в валенках и галошах, старом армяке.

СТАРУХА. Матушка, помоги старухе.

ЛАРИСА (заплетающимся языком). Все деревенские получили вторую пенсию. Где три тыщи? Заныкала?

СТАРУХА. Не успела. Сын супостат — пьяница приезжал и нашел. Сразу в Москву подался пропить с дружками.

ЛАРИСА. Ладно (ощупывает на себе дорогое вечернее платье, показывая, что ничего при ней нет). Завтра приходи, не до тебя сегодня. Ей становится плохо, к горлу подкатывает тошнота, прикрыв рот рукой, бежит за угол. Подходит древний старик — Федор, явно навеселе, с работающим транзистором в одной руке, в другой — две бутылки от дорогого заграничного вина, в них еще осталось немного жидкости, и яркий полиэтиленовый пакет.

ФЕДОР (показывает старухе свои трофеи). Смотри, какой приемничек выбросили! Работает. Столько добра еще осталось, а они всё выкидывают. (Подходит к старухе, раскрывает перед ней пакет, показывает содержимое). Еды набрал заморской. Попробую на старости лет, что едят новые хозяева. (Помолчав). Авдотья, попробуешь? Айда со мной! И винца налью. Что я всё один да один, будешь рядом живой человек.

СТАРУХА (рассматривает содержимое пакета, удивляется). Чего набрал! Думаешь, это едят?

ФЕДОР. Господа едят, мы что хужее?.. Пришла посмотреть, как баре веселятся?

СТАРУХА. Не говори! Проснулась среди ночи от взрывов. Напугалась! На дворе светло как днем. Война! Покойник, Иван мой, говорил: война будет. Обязательно будет. Вот и дожила. Залезла в погреб, сижу в темноте, и слушаю, а на верху все гремит, дрожит. Включила свет — лампочка горит. Удивилась, провода не оборвались, может и не война? Вылезла из погреба, осторожно оглядываюсь, выхожу на задний двор. Батюшки, а в небе такая красотища! Как в телевизоре показывали. Никогда не видела. Догадалась — салют, а не война. Довелось на старости увидеть. Думала, к утру угомонятся, а они продолжают.

ФЕДОР (смеется). Испужалась! Китайские огни это. Фейерк… Язык сломаешь, не выговорю. Богатеи нынче каждый праздник стреляют ими в небо. Сейчас похмеляются.

СТАРУХА. Чем бы ни тешились… Пришла помощи попросить, да время неудачное выбрала. Васька — супостат приезжал и спёр все деньги, что хозяин дал. В доме ни копейки.

ФЕДОР. А пенсия?

СТАРУХА. Всегда подгадывает. Как получаю — приезжает. Не путевый он у меня, сам знаешь. Пятьдесят лет парню, постоянной работы не найдет. Пока пенсии на водку хватает, живет со мной, а после уезжает в Москву к друзьям — пьянчугам.

ФЕДОР. Дочку надо было родить. Не пропивала бы две твои пенсии.

СТАРУХА. Твоя дочка лучше? Не желает взять отца в город. Бросила на старости лет одного.

ФЕДОР. Квартира у неё маленькая. Мне тут больше нравится. Родился и умру. Приготовить — постирать, справляюсь.

СТАРУХА. Я тоже справляюсь. Одно беспокоит, умру, кто похоронит? Три мужика в деревне — ты, Матвей да Еремей, все немощные. Ваське некому будет сообщить. Не знает, где ночует.

ФЕДОР. Зря беспокоишься. Они (показывает на господский дом) не дадут долго валяться. Ждут — не дождутся, когда все перемрем, чтобы снести наши халупы.

Из дома выбегает Вадим, обращается к старикам.

ВАДИМ. Жену мою не видели?

СТАРУХА. Батюшка, наш! Кормилец! Помоги старухе. Васька — супостат всю пенсию увез в Москву.

ВАДИМ (не слышит). Жену мою видела?

СТАРУХА. Живот прихватило, побежала в палисадник. (Вадим быстрыми шагами уходит за угол).

ФЕДОР. Так как, идем заморской еды отведать?

СТАРУХА. Голодать буду — к чужим объедкам не притронусь. Вон Матвей идет, он всегда охоч выпить, зови его. (Появляется еще один старик в рванье — Матвей).

ФЕДОР. Дура.

МАТВЕЙ. Здрасте наше. Пришли к барскому дому, ждете, что-нибудь подадут?

ФЕДОР. (Показывает на негромко работающий транзистор и бутылки, пакет с едой). Не зря приходил.

Из-за дома возвращается Вадим, ведет едва стоящую на ногах, жену. Она пытается что-то сказать, у нее не получается,

ВАДИМ (деревенским). А ну, пошли отсюда! Сколько раз говорить, когда у меня гости, чтобы никого не видел!

Открываются двери дома и на улицу вываливается толпа пьяных гостей. У Славы в руках гитара.

ТАМАРА (Вадиму, показывает на местных жителей). Аборигены? Всех не извел?

ОЛЕГ (старухе). Бабушка, как живется при новом хозяине?

СТАРУХА. Спасибо Вадим Николаевичу, пенсию вторую назначил.

ТАМАРА. Вадик, правда, платишь им?

ЛАРИСА (еле ворочает языком). Платит! Всю деревню содержит. Не Вадик, давно бы все вымерли.

МАТВЕЙ. При советской власти жили, обходились без господской подачки.

ВАДИМ. Я кому сказал! Не болтайтесь под ногами! Пошли отсюда, пошли!

Старики и старуха уходят, Слава рвет гитарные струны, орет "Если б я был султан, то имел трех жен", песню подхватывают остальные пьяные гости.

З А Н А В Е С