письмо.

— Бесполезно пытаться уничтожить письмо, Джон. Это всего лишь копия.

— Простите меня, милорд. Передо мной появилось искушение, и я не смог ему сопротивляться.

Эдуард дотронулся до головы Торсби кинжалом и, подведя лезвие под подбородок, приподнял его лицо. Король улыбался своему канцлеру.

— Вы прощены, Джон. И за это должны благодарить Элис. Она заставила меня понять, что я никогда по-настоящему не любил Маргариту. Она была красивой вещицей, игрушкой. Я жаждал обладать ее телом. Но я не любил ее. Не любил так, как люблю Элис. Или мою королеву. Встаньте, Джон. Давайте обнимемся и забудем прошлое.

Торсби поднялся и позволил заключить себя в грубые королевские объятия.

— У вашего величества благороднейшее сердце.

Эдуард просиял.

— Итак, — он хлопнул Торсби по спине, — вы все еще обвиняете Элис?

Торсби тяжело вздохнул.

— Ее кузен, Пол Скорби, приказал своим людям убить двух членов гильдии торговцев шерстью из Йорка. Если бы не мое вмешательство, то последовало бы и третье убийство. Скорби заявил, что получал инструкции от своей кузины Элис.

— Вот как? И каким же образом? В письмах?

— Да.

Король протянул руку.

— Давайте их сюда скорее.

— Не могу.

— Но они у вас есть?

— Нет, ваша светлость. Вдова пока обыскивает дом.

Король запрокинул голову и от души рассмеялся.

— Излишняя святость в последнее время притупила ваш разум, Джон. Надеюсь, вы не отпустили этого человека на все четыре стороны в обмен на подобное заявление. Уверяю вас, именно поэтому он и представил все-в таком свете — чтобы получить свободу и бежать из страны.

— Он мертв, ваша светлость.

— Отлично. А писем, я уверен, вы не найдете. Элис была невинной душой, когда появилась при дворе. И все это время, пока она здесь живет, с ней обращаются так мягко, что у нее не было ни причин, ни возможности участвовать в таком заговоре. Так что покончим с этим навсегда.

— Дядюшки втянули Элис в эту историю, ваша светлость. Скорби должен был убрать людей, знавших, что семейство Перрерс, действуя подкупом, подобралось к королю.

Эдуард попятился и швырнул кинжал в стол; лезвие, зазвенев, вонзилось прямо в столешницу.

— Вы утверждаете, что люди с помощью денег могут быть приближены ко мне, Джон? Вот, значит, какого вы мнения о своем короле?

— Я… он так сказал, ваша светлость. — Торсби возненавидел себя за то, что сразу расклеился.

— Убирайтесь вон, прежде чем я не передумал, Джон. — Голос короля звучал тихо. Угрожающе тихо.

На этот раз Элис Перрерс обнаружила Торсби в своих покоях. Когда она вошла, он поднял собственный драгоценный кубок в знак приветствия.

— Полагаю, ваш винный подвал даже лучше, чем мой, миссис Перрерс. Или мне называть вас Элис, раз мы знаем друг о друге столько интимных подробностей?

Элис слегка смешалась, но потом отпустила горничную.

— Чем обязана удовольствию видеть вас, Джон?

— Мне захотелось выразить вам свою благодарность.

Кошачьи глазки нервно забегали: Элис оглядывала комнату. Дерзкое декольте не могло скрыть учащенного дыхания.

— Не волнуйтесь, я никого с собой не привел. Мое дело носит исключительно интимный характер.

— Интимный?

Торсби поднялся и, подойдя к Элис, нагло опустил руку ей на грудь.

— Вы пьяны, Джон?

Он покачал головой и сжал ей грудь. Элис охнула, но не отодвинулась.

— Вы хотели меня отблагодарить?

— Вот именно. Вы напомнили мне, что я всего лишь мужчина, Элис. Мужчина со страстями. Я лежу без сна ночью и мечтаю, с каким удовольствием овладел бы вашим телом. Разве это не признак здоровья?

— Я не Маргарита.

— Можете в этом не сомневаться. Вы не Маргарита. Моя любовь к ней была нежной. А к вам я испытываю яростную страсть.

Он обнял ее второй рукой и заглянул прямо в кошачьи глаза.

Элис даже не поморщилась, не шелохнулась. Торсби слышал, как громко бьется ее сердце. Его собственное сердце тоже стучало, как молот. Опустив голову, он впился зубами в ее правую грудь. Элис закричала, попыталась отпрянуть. Он держал ее крепко, не выпуская, пока не ощутил вкус соленой крови.

Элис привалилась к стене и, взглянув вниз, увидела отметины зубов на своем теле.

— Чудовище! — закричала она.

— Нет, всего лишь мужчина, жаждущий мести. Мой король любит женскую грудь. А теперь вам придется прикрывать свою какое-то время. Или все ему объяснить, что само по себе может оказаться забавным.

Элис уставилась на него, закрывая рану рукой. Внезапно она разразилась хохотом.

— Жаль, что мы с вами заклятые враги, Джон. Я была бы не против продолжить в том же духе.

— Уверен, мы еще встретимся, Элис. Вы пока не выиграли. Во всяком случае, не всю битву. — Торсби подхватил свой драгоценный кубок и вышел, смакуя вкус крови на губах.

Архиепископ вернулся в Йорк в марте и послал за Арчером.

Войдя в покои Торсби, Оуэн сразу заметил, что архиепископ бледен.

— Что-то неладно, ваша светлость?

— Все прошло более или менее нормально… хотя на короля не произвели впечатления мои заявления. Элис Перрерс его околдовала.

— Анне не удалось отыскать никакого тайника с бумагами, поэтому я не смог прислать вам какие-либо доказательства в поддержку ваших обвинений.

Торсби кивнул.

— Я получил твое письмо.

— На этот раз вы пробыли при дворе довольно долго.

— Я покинул двор в прошлом месяце и объехал с визитами кое-какие свои епархии. Думаю теперь удалиться в аббатство Фаунтинс и решить свое будущее.

Оуэн кивком указал на канцлерскую цепь, поблескивавшую при свете камина.

— Несмотря на все происшедшее, вы по-прежнему канцлер.

— Пока. Но, наверное, не надолго.

— Что вы имеете в виду?

— Это один из тех вопросов, которые я должен решить. Не пришла ли пора мне спуститься с высот.

— В таком случае победа останется за ней.

Торсби прикрыл веки и откинулся в кресле.

— Это дьявольское создание, Арчер. Попомни мои слова. Когда король окажется на смертном ложе, она заберет все, что сможет, и покинет его. Она холодная и бесчеловечная. — Он открыл глаза. — Но нет, победа пока не за ней.

— Предательство, обман и подкуп помогли ей оказаться при дворе, с помощью убийств она замела следы, так чем же она удерживает при себе короля?

Торсби покачал головой.

— Незаконная торговля шерстью — дело рук ее дядюшек. Именно они воспользовались сведениями об Ангерране де Куси, чтобы добиться представления Элис ко двору королевы. Зато убийства и власть над королем — да, это все одна Элис Перрерс, хотя она так молода. Глаза у нее как у кошки, Арчер, и острый ум, от нее ничего не ускользнет — ни один жест, ни один