излучины,

Будто где-то стряслась беда,

Словно плачут — поют уключины,

Словно стонет — поет вода.

Жизнь как жизнь. И не вся печальная.

Отчего же с недавних дней

Что-то чудится мне прощальное

В добрых встречах родных людей?..

И минутное что, и вечное

Всё дороже мне, всё больней.

На добро ли ты, сердце вещее,

Так забилось в груди моей?

И под звездами под высокими,

И в кипучем разгаре дня

Всё мне видятся одинокими

Люди, любящие меня.

1976

(обратно)

Николай Коняев ПОД ЗНАМЕНЕМ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО

Необычную картину можно было наблюдать 3 апреля 2005 года на пляже у Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге.

Среди множества жителей мелькали ярко-красные рубахи мастеров русского кулачного боя, кольчуги и доспехи участников исторических клубов, собравшихся реконструировать на невском льду знаменитое Чудское сражение.

Почему реконструкцию сражения перенесли с Чудского озера к Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге, понятно. На берегу Чудского озера снова, как в далекие времена Александра Невского, пограничная зона. Там стоят сейчас войска НАТО, и проводить празднество 763-й годовщины битвы на Чудском озере в пограничье достаточно неудобно.

Но это, так сказать, внешнее объяснение.

Существует и внутренняя мотивировка...

Битва на Чудском озере — завершающее сражение в череде битв, которые вел Александр Невский, а начались они на два года раньше, в 1240 году, когда татаро-монгольские полчища жгли русские города, когда пали Рязань, Владимир, Киев...

Именно в ту страшную для нас годину Папа римский собрал крестоносцев, чтобы нанести удар в спину израненной Руси.

Разгром и покорение нетронутой татарами северной Руси готовилось Западом планомерно и целеустремленно.

На Восток, в псковские пределы устремились немецкие рыцари, а на соединение с ними с севера-запада двинулись шведы Ярла Биргера, которых Римский понтифик сулил наградить Новгородской землей.

Александру Невскому было всего двадцать лет, когда 15 июля 1240 года он разгромил на Неве эти силы тогдашнего НАТО.

И случилось это всего в нескольких километрах от нынешнего Санкт-Петербурга.

Именно за эту победу святого князя прозвали Невским.

Между тем гораздо разумнее было бы прозвать его Александром Псковским или Александром Чудским, ибо эти победы князя Александра по масштабам намного превосходят Невскую битву.

И всё же народная молва не ошиблась, выбрав святому князю имя.

Невская битва — это не просто победа, а явленное Господом Чудо, свидетельствующее, что страна сохранится, что Русь нужна Богу, и Он возродит ее в новой силе и славе...

В духовном смысле не столь уж и значительное сражение на Неве стало небесным знаком, обетованием Московской Руси, идущей на смену Руси Киевской...

И совсем не случайно, что одержана эта судьбоносная победа была на Неве, на подступах к тому граду, которому волею Петра I предстояло подняться здесь, пять столетий спустя.

И совсем не случайно, а даже промыслительно, что нынешнее празднество в честь Чудского побоища проходило не там, где разгромил святой благоверный князь войска немецких крестоносцев, а у Петропавловской крепости — в сердце города, небесным покровителем и защитником которого и является святой благоверный князь Александр Невский, города, на улицы которого, благодаря его святому заступничеству, никогда не ступала нога чужеземного захватчика...

Такие раздумья одолевали меня в воскресенье 3 апреля 2005 года.

Отчасти я пытался заслониться этими мыслями от некоего недоумения, порождаемого наблюдением за тем, как заполняют помост сцены облеченные в доспехи немецких рыцарей белорусские парни из минского клуба "Княжий гуф".

Понятно, что история — это история, и реконструкция любого доспеха — дело благое и полезное, но как-то удручало, что воинов в русских доспехах на сцене было меньше, да и были они явно более почтенного возраста, чем "рыцари-крестоносцы"...

Был среди рыцарей даже... негр Андрей Альбокринов.

— Мы представляем здесь французск

ий орден тамплиеров, — сказал он. — Питерцы вызвали нас в качестве поддержки.

Недоумения мои возросли, когда, открывая праздник, заведующий отделом славянофинской археологии Института истории материальной культуры Российской Академии наук, начальник Староладожской археологической экспедиции, профессор Анатолий Николаевич Кирпичников заявил, что масштабы Чудского сражения сильно преувеличены в нашей истории. Потом он принялся подробно рассказывать об особенностях вооружения русских ратников и немецких рыцарей, о том, с какой точностью участники исторических клубов реконструируют это вооружение...

Было в выступлении Анатолия Николаевича Кирпичникова очень много толерантности, густо замешанной на столь обыденном для современного русского профессора страхе не получить очередной заграничный грант, но удивляло другое. В продолжение всего своего пространного повествования о сражении на Чудском озере Анатолий Николаевич умудрился ни разу не упомянуть имени Александра Невского...

Эта столь толерантная "забывчивость" начальника Староладожской археологической экспедиции заставила меня вспомнить о потрясении, которое я пережил, когда случайно обнаружил, что во всем пятитомном курсе лекций по русской истории Василия Осиповича Ключевского имя Александра Невского упоминается всего четыре раза. Два раза, когда речь идет о родственнике святого князя, один раз в списке персонажей книги, которую читал Петр I, и еще раз в связи с Александро-Невской лаврой.

Самого же святого князя, его подвигов и побед в этом объемистом курсе лекций, по которым изучали русскую историю многие тысячи русских людей, просто нет.

И тут только и остается дивиться мастерству Василия Осиповича, с которым он сумел так изложить историю нашего Отечества, что и, прочитав, подобно мне, несколько раз весь его пятитомник, только много лет спустя, случайно замечаешь, что из его курса изъят такой узловой персонаж русской истории.

Справедливости ради надо сказать, что ни археолог Анатолий Николаевич Кирпичников, ни профессор Василий Осипович Ключевский не были первыми, с кем приключился такой конфуз...

Еще во времена Анны Иоанновны в России побывал датский профессор Педер фон Хавен, написавший потом