равнодушно махнула рукой.
– Че ты выступаешь? – сердито спросил Тишкин. – Ну скосишь, а наряд кто выпишет? Ты давай не суетись зря, а вылетай подобру-поздорову!
Ефим вдруг достал из-под хитона часы и беспокойно сказал:
– Ты давай коси натурально, а я сщас домой сгоняю, враз обернусь.
Он быстро скрылся в ольшанике.
Даша тут же обернулась. Насупилась и пошла к Глоусу, медленно вытирая травяную сукровицу с косы. У Глоуса от страха пот градом покатил с лилового носа.
– Куда это он завилял? – подозрительно спросила Даша, обдавая Глоуса арбузным запахом молодого здорового тела.
Глоус тихо лязгнул зубами:
– В правление, вроде.
…Ефим накинул крючок, быстро прошел в избу. Осторожно выглянул в окно, задернул занавеску. Сел перед телевизором, опять глянул на часы… Ровно в девять экран вспыхнул слепящим светом, от которого озарилась вся изба. На экране возникло прекрасное лицо Эйлурии. Голубые ее волосы развевал ветер, глаза сияли. – Я несказанно счастлива видеть тебя! – воскликнула она певуче и так громко, на весь двор, что Ефим поспешно привернул звук. – Ясно, – сказал он хриплым шепотом. – Докладывай обстановку, Лукерья. Почему Лур Иваныч не вышел на связь? – Обстановка тревожная… – начала Эйлурия. Вдруг грохнула входная дверь в сенях, и Даша разъяренно мотнулась к телевизору. Ефим попятился, свалил табуретку, едва спросил оторопело: – Ты откуда вошла-то? Даша схватила табуретку, телевизор хрустнул, будто арбуз, и развалился. – А теперь лети к своей синей! – закричала Даша и всхлипнула. – Эх ты, чурка! – в сердцах сказал Тишкин. – Это же информация к размышлению. А в избу бочком вошел Глоус, от изумления челюсть у него сразу отвалилась. – Чего зря рот разинул? – с досадой сказал Тишкин. – Собирай агрегат-то. – Если позволите, то я могу заменить… – застенчиво сказал Глоус. Он сильно заскрипел зубами и вдруг… превратился в довольно новый телевизор на ножках. На экране его вместо Эйлурии возник заиндевелый робот Вася. Повернулся. На спине у него вспыхнула надпись: «Лур совсем раздвоился, в лоскуты. Марзук опять без передыху вгоняет планету в анабиоз. Железная бригада имени Тишкина борется с оледенением. Надо подмогнуть, ребята». Экран погас, а не месте телевизора снова стал Глоус; волосы его торчали дыбом, голова дымилась. – Слыхал? – сурово сказал Тишкин, – Принимай неожиданное решение и вылетай! (Евгений ШАТЬКО, Москва). -…Прощайте, Даша, – прошептал Глоус, комкая обходной лист. – Уюту нет, Дарья Матвеевна, покоя тоже нету.» (первая половина фразы принадлежит читателю С. СВЕТЛАНОВУ, Ленинград, вторая – А. БЛОКУ, Ленинград). …У кочегарки лежала старая, проржавевшая труба. Остатками воли Глоус синтезировал ее в космоплан и без особого ущерба для колхоза пропал в бесконечной вселенной (В. ГОРБОВ, Свердловск). … Только светящиеся газы в виде огромного причудливого белого цветка орхидеи таяли в звездной черноте ночного неба над окнами дома Дарьи Матвеевны (Александр ИВЛИЕВ, Апатиты Мурманской обл.). А по селу от избы к избе уже катилась забористая частушка:
(Т. и П. КОНДРАТЕНКО, Ворошиловград)
Литературная газета, 09. 01. 1974, № 2 С. 16, 29. 01. 1974, № 5, С. 16, 12. 02. 1974, № 7, С. 16, 05. 03. 1974, № 10, С. 16, 20. 03. 1974, № 12, С. 16, 19. 06. 1974, № 25, С. 16.
****
…Ефим накинул крючок, быстро прошел в избу. Осторожно выглянул в окно, задернул занавеску. Сел перед телевизором, опять глянул на часы… Ровно в девять экран вспыхнул слепящим светом, от которого озарилась вся изба. На экране возникло прекрасное лицо Эйлурии. Голубые ее волосы развевал ветер, глаза сияли. – Я несказанно счастлива видеть тебя! – воскликнула она певуче и так громко, на весь двор, что Ефим поспешно привернул звук. – Ясно, – сказал он хриплым шепотом. – Докладывай обстановку, Лукерья. Почему Лур Иваныч не вышел на связь? – Обстановка тревожная… – начала Эйлурия. Вдруг грохнула входная дверь в сенях, и Даша разъяренно мотнулась к телевизору. Ефим попятился, свалил табуретку, едва спросил оторопело: – Ты откуда вошла-то? Даша схватила табуретку, телевизор хрустнул, будто арбуз, и развалился. – А теперь лети к своей синей! – закричала Даша и всхлипнула. – Эх ты, чурка! – в сердцах сказал Тишкин. – Это же информация к размышлению. А в избу бочком вошел Глоус, от изумления челюсть у него сразу отвалилась. – Чего зря рот разинул? – с досадой сказал Тишкин. – Собирай агрегат-то. – Если позволите, то я могу заменить… – застенчиво сказал Глоус. Он сильно заскрипел зубами и вдруг… превратился в довольно новый телевизор на ножках. На экране его вместо Эйлурии возник заиндевелый робот Вася. Повернулся. На спине у него вспыхнула надпись: «Лур совсем раздвоился, в лоскуты. Марзук опять без передыху вгоняет планету в анабиоз. Железная бригада имени Тишкина борется с оледенением. Надо подмогнуть, ребята». Экран погас, а не месте телевизора снова стал Глоус; волосы его торчали дыбом, голова дымилась. – Слыхал? – сурово сказал Тишкин, – Принимай неожиданное решение и вылетай! (Евгений ШАТЬКО, Москва). -…Прощайте, Даша, – прошептал Глоус, комкая обходной лист. – Уюту нет, Дарья Матвеевна, покоя тоже нету.» (первая половина фразы принадлежит читателю С. СВЕТЛАНОВУ, Ленинград, вторая – А. БЛОКУ, Ленинград). …У кочегарки лежала старая, проржавевшая труба. Остатками воли Глоус синтезировал ее в космоплан и без особого ущерба для колхоза пропал в бесконечной вселенной (В. ГОРБОВ, Свердловск). … Только светящиеся газы в виде огромного причудливого белого цветка орхидеи таяли в звездной черноте ночного неба над окнами дома Дарьи Матвеевны (Александр ИВЛИЕВ, Апатиты Мурманской обл.). А по селу от избы к избе уже катилась забористая частушка:
Что за шарик, что за глобус?
За деревней слышен шум.
То летит товарищ Глоус
На свою планету Рюм!
ЭПИЛОГ
На Рюме победила жизнь… Марзук отошел от глобальных проблем, незаметно он стал видным писателем-мемуаристом и заканчивает второй том своих воспоминаний под общим названием «Ефим». Луру совершенно некогда раздваиваться, потому что он упорно дорабатывает теорию сталкивания Рюма с орбиты, с тем чтобы направить затем родную планету в окрестности Земли. По этой теме двадцать восемь его сотрудников, включая Эйлурию, защитили уже кандидатские диссертации… Робот Вася обзавелся большой железной семьей. Глоус стал крупным специалистом сельского хозяйства. В характере его замечена одна странность, впрочем, совсем безобидная. Даже на заседания Мозгоцентра он является не в хитоне, а в старом пиджаке, который когда-то Даша заштопала на локтях… Тишкин по-прежнему нормально трудится на ферме, но иногда он обращается к коровам с непонятным выражением: «Да пей ты, ионная структура!» Порой в телевизоре у Тишкиных начинаются сильные помехи, и на экране возникает голубая, довольно прекрасная женщина, которая восклицает жалобным певучим голосом: – Приветствую тебя, о землянин! Скоро… скоро мы… Тогда Даша встает и сердито выключает телевизор… А Тишкин тихо выходит на крыльцо, садится на ступеньку, закуривает и, вздыхая, задумчиво смотрит в сияющую бездну мироздания…Литературная газета, 09. 01. 1974, № 2 С. 16, 29. 01. 1974, № 5, С. 16, 12. 02. 1974, № 7, С. 16, 05. 03. 1974, № 10, С. 16, 20. 03. 1974, № 12, С. 16, 19. 06. 1974, № 25, С. 16.