Рудольфа, посадил тяжелый четырехмоторный самолет "СССР Н-170" у точки пересечения меридианов! Символичное совпадение: вечером этого дня в Москве, на сцене Реалистического театра, состоялась премьера пьесы драматурга М. В. Водопьянова "Мечта". Фантастика к этому времени уже перестала быть фантастикой.
Вслед за Водопьяновым "приледнились" на полюсе машины Василия Сергеевича Молокова, Анатолия Дмитриевича Алексеева, Ильи Павловича Мазурука. В общей сложности они доставили на полюс более 10 тонн груза.
6 июня 1937 года первая в мире научно-исследовательская станция на дрейфующих льдах начала работать в самом центре Арктики!
Ушли к материку воздушные корабли. А на льдине остались четверо, первые в истории жители Северного полюса — Иван Дмитриевич Папанин, Эрнст Теодорович Кренкель, Петр Петрович Ширшов, Евгений Константинович Федоров.
…События, даже самые значительные, со временем стираются в памяти людей, обретают обыденность. Но тогда, в 1937 году, высадка дрейфующей станции на вершине планеты произвела не меньшее впечатление, чем в наши дни первый полет человека в космос. Весь мир повторял имена: Шмидт, Папанин, Кренкель, Ширшов, Федоров…
ЦК ВКП(б) и Советское правительство в приветствии участникам полюсной экспедиции подчеркнули: "Эта победа советской авиации и науки подводит итог блестящему периоду работ по освоению Арктики и северных путей, столь необходимых для Советского Союза".
Освоение Арктики стало в нашей стране общегосударственным, общенародным делом. Шмидт понимал: "Трудности исследования Арктики таковы, а подлежащие изучению пространства так обширны, что только планомерная работа многочисленных отрядов и значительная затрата средств могли обеспечить успех". Шмидт уделял огромное внимание воспитанию полярников-профессионалов, сознательно идущих на трудное, но важное для Родины дело. Шмидт подчеркивал: "Связи с общественностью через прессу и кино мы с самого начала придавали большое значение". По его инициативе в состав полярных экспедиций неизменно включали кинооператоров, журналистов, писателей. Их корреспонденции, фильмы, книги расширяли и углубляли горячий интерес к Арктике. Дети тридцатых годов играли в "полярные" игры — в "лагерь Шмидта", в "папанинцев". Сотни тысяч юношей и девушек мечтали об Арктике.
В 1936 году сфера действия Главсевморпути была предельно расширена. Теперь речь шла уже не только об освоении морского пути. В постановлении Совета Народных Комиссаров СССР от 12 июня 1936 года основные задачи были определены так: "Окончательное освоение Северного морского пути от Баренцева моря до Берингова пролива; организация морских, речных и воздушных сообщений; радиосвязи и научно-исследовательская работа в Советской Арктике; развитие производительных сил и освоение естественных богатств Крайнего Севера; содействие хозяйственному и культурному подъему коренного населения Крайнего Севера и привлечение этого населения к активному участию в социалистическом строительстве". Фактически Главсевморпути стал единственным хозяином советской Арктики.
За пять лет ассигнования Главсевморпути возросли с сорока миллионов до полутора миллиардов рублей. Началось строительство заполярных портов Диксона, Тикси, Певека, Провидения… Началось промышленное освоение минеральных богатств Севера: апатитов Хибин, нефти и каменного угля Ухта-Печорского бассейна, плавикового шпата Амдермы, полиметаллических руд и угля Норильска, угля Сангарского месторождения, золота Колымы… При Главсевморпути создавалась своя авиация, свой ледокольный флот.
Многое из того, что мы упомянули здесь, начиналось по личной инициативе Шмидта. Именно он, например, в апреле 1935 года подал в ЦК ВКП(б) докладную записку о необходимости строительства Норильского горно-металлургического комбината.
В 1933 году Шмидт был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, в 1935 году — академиком. В 1937 году за осуществление полюсной экспедиции удостоен звания Героя Советского Союза…
В архиве Отто Юльевича сохранилось несколько его стихотворений. Одно из них датировано 1925 годом:
Без жалости я обменял коня,
Взял новое оружие и латы.
Блистает путь, чудесностью маня,
И прошлого уже не жаль утраты.
Семь лет я кирпичи кладу той стройки строгой,
Но манит чаще мысль меня одна,
Что ту же цель я выполню иной дорогой:
С природы тайн срывая пелену,
Я той же цели послужу подмогой!
