Стэнли Вейнбаум Долина желаний

— Мы обязательно должны стартовать с Марса в ближайшие две недели, — закончив свои наблюдения, проворчал Гаррисон, капитан космического корабля «Арес». — Не хотелось бы торчать здесь полтора года, когда противостояние Марса и Земли снова окажется благоприятным для нас. Как ты относишься к перспективе перезимовать на этой планетке, Дик?

Тот, к кому обратился Гаррисон, являлся инженером-химиком корабля, Диком Джарвисом. Услышав вопрос, он недовольно поморщился.

— Вряд ли мне понравится здешняя зима, командир, если даже летняя ночка вполне годится для быстрого замораживания такого продукта, как человек.

Гаррисон улыбнулся, когда Дик машинально потер помороженный нос, и заключил:

— Ну, если кто-то из членов экипажа против продления экспедиции, стало быть, возвращаемся на Землю.

— И хорошо бы, если бы Пурс более тщательно подготовил корабль к полету: в космосе пешочком не погуляешь, — ядовито проговорил Джарвис, взглянув на занятого вычислениями бортинженера корабля, Карла Пурса.

Тот отмахнулся от Дика, как от назойливой мухи, а Гаррисон хлопнул себя по лбу и сказал:

— Я совсем забыл, что среди обломков челнока осталась часть заснятых Диком пленок. На этом можно было бы хорошо заработать. Помнится, даже фотографии с Луны шли нарасхват, а здесь такая экзотика — Марс!

— А мне хотелось бы написать книгу, — мечтательно проговорил Джарвис. — Что-нибудь эдакое, под названием «Как я пропадал на Марсе». Думаю, с руками оторвут.

— Вряд ли, — поднял голову от блокнота Пурс. — Сейчас все настолько сексуально озабочены, что захотят купить лишь «Интимные переживания марсианина» или «Ночи с марсианкой», не иначе.

Все рассмеялись, а Карл, довольный произведенным впечатлением, забрал свои записи и удалился в сторону кормы, откуда вскоре раздались удары молотка.

— Если бы я смог подзаработать на книжке, — продолжил свои мечтания Дик, — то уж наверняка больше никуда не полетел бы с Земли. Только вдали понимаешь, как много значит для тебя родной дом.

— Далее не мечтай! — ухмыльнулся Гаррисон. — Космос затягивает, и на Земле ты через месяц заскучаешь, а через год — взвоешь. И неужели тебе не захочется повидаться с Твилом? Ты так тепло о нем рассказывал.

— Это верно, — печально согласился Джарвис. — Без него я бы точно пропал. Стоит только вспомнить об этом жутком «осьминоге» и сражении с бегающими «бочками». — Дик словно в ознобе передернул плечами. — А попрощаться с ним я так и не сумел.

— Вот что, ребята, — сказал Гаррисон, втягивая в разговор молчавшего все это время биолога Лероя. — Вместо того чтобы киснуть, слетайте-ка вы к месту аварии за пленками.

— Лучше бы с Карлом, — заметил Джарвис, но увидев, как помрачнел Жак, пояснил: — Мы с тобой ничего не смыслим в летательных аппаратах. Ну, не дай бог, что-нибудь сломается — опять топать пешком? Вам спасать-то нас не на чем!

— Ничего, свистнешь своего «страуса», — проворчал Гаррисон, но тут же успокоил нахмурившегося Дика: — Я сам прилечу за вами на «Аресе». Но, думаю, все будет нормально: Пурс разве что не вылизал челнок.

С момента возвращения Джарвиса после вынужденного пешеходного перехода по Марсу Лерой постоянно находился в мрачном расположении духа. Еще бы! За время пребывания экспедиции на этой красной планете ему досталось лишь открытие примитивных «биолазов», в то время как Джарвис рассказал о невероятных формах местной жизни.

Поэтому предложение Гаррисона вызвало у Лероя огромный интерес. От его пессимизма не осталось и следа, и он с надеждой поинтересовался у капитана, можно ли будет сделать несколько остановок для сбора образцов.

— Думаю, особой беды в этом не будет, — пожал плечами Гаррисон. — Но не затягивайте поездку: запасы воды и еды рассчитаны только на два дня. Выходите на связь каждые полчаса, а отправляться можете немедленно, — закончил он, взглянув на поднимавшееся из-за горизонта Солнце.

— Поскольку мы все равно летим на юг, капитан, было бы интересно забраться подальше, — предложил Джарвис. — Вдруг мы отыщем поселение Твила? Это было бы здорово!

— Только не увлекайтесь поисками. Помните, на третий день я отправляюсь вас спасать, — строго сказал Гаррисон.

Все сборы заняли несколько минут, и вот уже довольные исследователи покинули «Арес»: их воодушевляла не только страсть к новизне, но и возможность избавиться от рутинной работы по подготовке корабля к полету.

За время короткого перехода от «Ареса» до челнока они испытали уже привычные ощущения — от явного затруднения с дыханием до полной адаптации к разреженности местной атмосферы: сказывались долгие тренировки в земных барокамерах. Задержавшись на трапе, Дик и Жак помахали на прощание Гаррисону, а тот, проследив за их стартом, вернулся к той самой рутинной работе, от которой с радостью сбежали его коллеги.

Челнок вернулся на исходе третьего дня.

Не веря своим глазам, Гаррисон и Пурс смотрели, как из летательного аппарата медленно выбрались два оборванца и заковыляли к «Аресу». Они казались бы совершенно неотличимыми друг от друга, если бы не разный цвет волос да еще перевязанная рука брюнета.

Пурс помог друзьям подняться к люку, а потом, бережно поддерживая раненого Лероя, повел его к салону: Джарвис решительно отказался от помощи, шаркая на подгибавшихся ногах позади.

Когда путешественники расположились в креслах, Гаррисон обратил внимание, что былая жизнерадостность покинула на этот раз даже Джарвиса. Что же касается Жака, то происшедшая с ним перемена серьезно обеспокоила капитана. Бледность еще можно было объяснить раной, но неподвижный взгляд и застывшее на лице выражение ужаса заставляли думать, что тот находился во власти галлюцинаций.

Неизменный апельсиновый сок немного оживил путешественников, и тогда Гаррисон задал первый вопрос:

— Что у тебя с рукой, Жак? Рана серьезная?

— Нет, — ответил вместо Лероя Джарвис. — Небольшой порез, хотя и изрядно кровило. Но опасности воспаления — никакой: Жак сказал, что на Марсе нет болезнетворных микроорганизмов.

Он говорил словно робот — бесцветный голос, четко выделенные интервалы и акцентированные знаки препинания. Пурс, ни слова не говоря, исчез и тут же вернулся с бутылкой коньяка и стаканами. Наполнив их наполовину, он едва ли не силой заставил друзей пригубить обжигающий напиток — остальные глотки они уже сделали сами.

Когда Гаррисон убедился, что «лечение» принесло свои плоды и вновь прибывшие стали, наконец, похожи на людей, он разразился целой серией вопросов:

— И где же вы, поганцы, шатались?