- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »
Феликс Давидович Кривин В стране вещей
Путешествие в страну вещей (вместо предисловия)
В доме все спало, только часы тикали на стене. У меня, почему-то пропал сон, я лежал, прислушивался к ночным звукам и гадал, скоро ли утро. — Тик-так, тик-так, — выстукивали часы. Голос их казался усталым, безрадостным. А когда я вслушался в него хорошенько, то оказалось, что говорили часы вовсе не «тик-так». — Ох-ах, ох-ах, ох-ах! — Это я теперь ясно слышал. А потом Часы заговорили по-настоящему. — Ох и жизнь каторжная! — жаловались они. — Круглые сутки покоя не знаешь, бегаешь, суетишься, а тут еще гирю эту подвесили — для чего, спрашивается? Без нее бы небось легче было! Я думал, что Часы разговаривают сами с- собой. Но оказалось, у них был собеседник. Этажерка, стоявшая под ними, проскрипела: — Не волнуйтесь, я вам помогу, я вас сейчас освобожу от гири. «Как же она освободит их? — подумал я и тотчас вспомнил: — Ну, да! Я забыл вечером подтянуть гирю, сейчас она опустится на Этажерку, и тогда Часы освободятся от ее тяжести». Так оно, вероятно, и случилось, потому что вскоре голос Часов ослабел, и я услышал совсем другое: — Ох, ох, умираем, ох, сердце останавливается, помогите! Я вскочил, подтянул гирю, и Часы опять завели свою песенку: «Тик-так, тик-так». Потом я лежал и думал о чудачестве Часов, которые захотели освободиться от своей гири. И еще я думал о людях, которые, подобно этим Часам, мечтают, как бы освободиться от того, что кажется им лишним грузом. С тех пор я привык по ночам прислушиваться к жизни вещей. Я узнал, что Подушка недовольна своим мягким характером, что Старую Туфлю никто не любит за то, что она задирает нос, а вот Парень Гвоздь — очень хороший, свой парень. И теперь мне захотелось написать об этом… Мне кажется, что людям будет полезно узнать кое-что о жизни вещей, которые их окружают.
1
Линейка говорит Перу: — Ты, братец, не хитри!Уж если хочешь что сказать, то прямо говори.По строчкам нечего петлять, значки-крючки вычерчивать,Чтоб только зря интриговать читателей доверчивых.Нет, если хочется тебе. Перо, иметь успех, —Прямую линию веди, понятную для всех.
Подковино счастье
Железная Чушка пришла в кузницу, чтобы устроиться на какую-нибудь работу. — Расскажите свою автобиографию, — предложил ей Огонь, председатель приемной комиссии. — Родилась я на Урале. Окончила мартеновскую школу… — Чушка остановилась, потому что больше нечего было рассказывать. — Работали где-нибудь? — Пока не работала. Только собираюсь. — Значит, закалка у вас слабовата, — сказал Огонь. — Придется с вами повозиться. Эти слова обожгли Чушку. В мартеновской школе ее считали достаточно закаленной, а здесь… Увидев, что она покраснела, член комиссии Наковальня недовольно заметила: — Плохо же вы реагируете на критику! Сразу обида! — Просто ее мало били, — высказал предположение Молот, второй член комиссии. Долго обрабатывали Чушку в кузнице. Нелегко ей досталась учеба. Но специальность она все-таки приобрела: ей присвоили звание Подковы. Направили Подкову в распоряжение лошадиного Копыта. Прибили гвоздями, поскольку она должна была отработать положенный срок. Подкова рассчитывала, что хоть здесь, на самостоятельной работе, ей легче придется, но — куда там! Это Копыто заменило Подкове и Огонь, и Молот, и Наковальню. С утра до вечера оно только и делало, что било Подкову о камни мостовой, как будто у него не было другой работы. Когда кончился положенный срок, Подкова с радостью оторвалась от Копыта и осталась лежать посреди дороги. Сначала было скучно, Подкова томилась в бездействии. Но потом у нее появились новые приятели — маленькие дождевые капельки. Как они отличались от ее прежних знакомых — Огня, Молота, Наковальни, Копыта! Они были очень ласковые, нежные и говорили Подкове только приятные вещи. — Как вы сильны, как блестящи! — говорили дождинки. — Вам предстоит большое будущее. Все больше дождинок окружало Подкову, все они рассыпались в похвалах, и казалось, чего еще не хватает Подкове для счастья! Но счастье было омрачено страшным недугом — ржавчиной, которая незаметно подкралась к Подкове и теперь подтачивала ее с каждым днем. Странные в жизни творятся вещи!Невинная Бутылка
Бутылку судили за пьянство, а она оказалась невинной. Суд, конечно, был не настоящий, а товарищеский, потому что, как известно, за пьянство не судят. Но для Бутылки и этого было достаточно. Больше всех возмущались Бокал и Рюмка. Бокал призывал присутствующих «трезво взглянуть на вещи», а Рюмка просила скорей кончать, потому что она, Рюмка, не выносит запаха алкоголя. А потом вдруг выяснилось, что Бутылка — не винная. Это со всей очевидностью доказала свидетельница Соска, которой приходилось постоянно сталкиваться с Бутылкой по работе. Все сразу почувствовали себя неловко. Никто не знал, что говорить, что делать, и только Штопор (который умел выкрутиться из любого положения) весело крикнул: — Братцы, да ведь нужно отметить это событие! Пошли, я угощаю! И он повел всю компанию к своему старому другу Бочонку. Здесь было очень весело, Рюмка и Бокал ежеминутно чокались с Бутылкой, и она вскоре набралась по самое горлышко. И все от души радовались тому, что Бутылка, которую они еще недавно так строго судили за пьянство, — совершенно невинная… Впрочем, теперь это уже была несколько запоздалая радость.Колун
Колун оценивает работу Рубанка: — Все хорошо, — одобряет он, — остается устранить некоторые шероховатости. Я бы, например, сделал вот что… — Колун берет разгон и привычным взмахом делит полено на две части. — Вот теперь гораздо лучше, — удовлетворенно замечает он. — Но это еще не все. Колун работает с увлечением, и вскоре от полена остаются одни щепы. — Так и продолжайте, — говорит он Рубанку. — Я уверен, что с этим поленом у вас получится. — С каким поленом? — недоумевает Рубанок. — Ведь от него ничего не осталось! — Гм… Не осталось? Ну что ж! Тогда возьмите другое полено. Важно, чтобы вы усвоили принцип. А если будут какие-то шероховатости, — не стесняйтесь,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »