добавить несколько слов, и Конану пришлось сильно напрячь слух, чтобы разобрать их: – Посейтонис все-таки меня не оставил. Может быть, мой бог оказался слабее древнего змееногого демона, но в конце концов он нашел орудия своей воли среди людей.
И опустив веки, Каваррубиа замолчал навсегда.
Весть о том, что демон уничтожен и слепой жрец упокоился с миром, разнеслась по городу за остаток ночи. Пустынный Кода ликовал: скоро паника прекратится, люди перестанут рваться прочь из Кордавы, и тогда можно будет найти себе местечко на корабле. Конан не спешил покидать город. Он решил подождать немного, чтобы удалось сесть на корабль получше. Незачем трястись в трюме среди вонючих бочек, решил он. После хитрости, к которой прибегли они с Ахеметом, желая сделаться для демона невидимыми, киммериец с какой-то болезненной яростью беспокоился о чистоте и благовониях. Он накупил целую гору ароматических масел на деньги, которые торжественно вручили спасителю города правители Кордавы. Часть денег Конан передал Мэйде, и та смогла наконец осуществить свою мечту о собственной харчевне. Она купила дело у разорившегося харчевника и принялась наводить в доме порядок. Вывеска теперь была другой: вместо старой, облупленной, с изображением красавицы верхом на бочке, появилась новая: змееногий демон, улепетывающий от полуобнаженной девушки. Девушка имела сходство с Мэйдой. Все это должно было прибавить заведению популярности. Конан, его новый приятель-туранец и Пустынный Кода поселились в харчевне, хотя отделочные работы в доме все еще продолжались. Мэйда совершенно преобразилась. Из робкой замарашки она сделалась властной, знающей себе цену дамой. И при том – дамой, которая чрезвычайно любила покушать, так что к концу месяца Мэйда уже приобрела упругость плоти, которая грозила – если, конечно, девушка не прекратит свои опыты по части кулинарии – перейти в полноту. Кода целыми днями бродил по порту, высматривая подходящий корабль. Пустынного гнома уже знали – и никто не оборачивался ему вслед, такой уж это город, Кордава! Однажды, как показалось Коде, он нашел отличное судно, но Конан забраковал идею Коды плыть в рассветные страны. – Не хотел тебя огорчать, дружище, но нам предстоит отправиться совершенно в другую сторону. И, боюсь, не морем, а снова сушей. – Я ненавижу воду, просто хочу поскорее выбраться отсюда, – заявил Кода и насторожил уши: – У тебя изменились планы? – В принципе, да, – кивнул киммериец. – Я намерен завершить одно дельце… – И куда мы поедем завершать это дельце? – спросил Кода с безнадежностью в голосе. Гном уже догадывался, о чем пойдет речь. – Как – куда? – вмешался Ахемет, сверкая белоснежными зубами на смуглом лице. – Разумеется, в Туран! Там остался мой прежний господин – и книга, полагаю, тоже осталась у него. Если мы не уничтожим самый источник знаний о демоне, значит, всегда будет оставаться опасность, что демон возродится – В Туран так в Туран, – вздохнул Кода – Надеюсь, пустыня там есть? – В крайнем случае мы привезем туда песок и сделаем для тебя маленький безводный оазис посреди моря зелени и влаги, – обещал киммериец под оглушительный хохот Ахемета.
OCR: де Монфор
* * *
Весть о том, что демон уничтожен и слепой жрец упокоился с миром, разнеслась по городу за остаток ночи. Пустынный Кода ликовал: скоро паника прекратится, люди перестанут рваться прочь из Кордавы, и тогда можно будет найти себе местечко на корабле. Конан не спешил покидать город. Он решил подождать немного, чтобы удалось сесть на корабль получше. Незачем трястись в трюме среди вонючих бочек, решил он. После хитрости, к которой прибегли они с Ахеметом, желая сделаться для демона невидимыми, киммериец с какой-то болезненной яростью беспокоился о чистоте и благовониях. Он накупил целую гору ароматических масел на деньги, которые торжественно вручили спасителю города правители Кордавы. Часть денег Конан передал Мэйде, и та смогла наконец осуществить свою мечту о собственной харчевне. Она купила дело у разорившегося харчевника и принялась наводить в доме порядок. Вывеска теперь была другой: вместо старой, облупленной, с изображением красавицы верхом на бочке, появилась новая: змееногий демон, улепетывающий от полуобнаженной девушки. Девушка имела сходство с Мэйдой. Все это должно было прибавить заведению популярности. Конан, его новый приятель-туранец и Пустынный Кода поселились в харчевне, хотя отделочные работы в доме все еще продолжались. Мэйда совершенно преобразилась. Из робкой замарашки она сделалась властной, знающей себе цену дамой. И при том – дамой, которая чрезвычайно любила покушать, так что к концу месяца Мэйда уже приобрела упругость плоти, которая грозила – если, конечно, девушка не прекратит свои опыты по части кулинарии – перейти в полноту. Кода целыми днями бродил по порту, высматривая подходящий корабль. Пустынного гнома уже знали – и никто не оборачивался ему вслед, такой уж это город, Кордава! Однажды, как показалось Коде, он нашел отличное судно, но Конан забраковал идею Коды плыть в рассветные страны. – Не хотел тебя огорчать, дружище, но нам предстоит отправиться совершенно в другую сторону. И, боюсь, не морем, а снова сушей. – Я ненавижу воду, просто хочу поскорее выбраться отсюда, – заявил Кода и насторожил уши: – У тебя изменились планы? – В принципе, да, – кивнул киммериец. – Я намерен завершить одно дельце… – И куда мы поедем завершать это дельце? – спросил Кода с безнадежностью в голосе. Гном уже догадывался, о чем пойдет речь. – Как – куда? – вмешался Ахемет, сверкая белоснежными зубами на смуглом лице. – Разумеется, в Туран! Там остался мой прежний господин – и книга, полагаю, тоже осталась у него. Если мы не уничтожим самый источник знаний о демоне, значит, всегда будет оставаться опасность, что демон возродится – В Туран так в Туран, – вздохнул Кода – Надеюсь, пустыня там есть? – В крайнем случае мы привезем туда песок и сделаем для тебя маленький безводный оазис посреди моря зелени и влаги, – обещал киммериец под оглушительный хохот Ахемета.
OCR: де Монфор