прежних разработок критик С. Переслегин увидел из ванной военный переворот, случившийся в СССР осенью 1941 года. Сталин бежит в Мексику, страну возглавляет Жуков…
Затем Рейх как-то договаривается с США, делится завоеванным с Японией — и вперед, прямиком в космос, к «далекому и столь притягательному Миру Полдня»!
Итак, позиция строителей Четвертого Рейха сводится к следующей констатации.
1. Возможность либерализации нацистского режима после 1939 и даже после 1941 года:
а) Гитлером;
б) Герингом (или кем-нибудь еще).
2. Возможность заключения мира в 1941–1942 годах в результате государственного переворота в СССР.
3. Возможность осуществления нацистской космической программы. Оценим.
II. Песнь вторая. Дайте Гитлеру шанс!
Опровергать указанные выше возможности весьма сложно, ибо на все аргументы голос из ванной тут же возразит: «А я так вижу!» Посему стоит ограничиться лишь ответной констатацией, основанной, правда, не на наблюдениях блуждающей между мирами души, а на современных представлениях о столь дорогом критику С. Переслегину и его единомышленникам Рейхе.
1. Либерализация нацистского режима маловероятна хотя бы потому, что общая тенденция его развития начиная с 1933 года была совершенно противоположной. Нацизм «зверел»: от первого концлагеря до Нюрнбергских декретов, от первых бомбардировок мирных городов к Треблинке и Аушвицу. В 1933 и даже в 1939 году даже Гитлер едва ли мог себе представить подвешенного на мясницком крюке немецкого фельдмаршала. А ведь в 1944 году это уже реальность. И это «озверение» лишь отчасти было связано с личностью Гитлера. Логика истории, противопоставившая нацизм всему остальному миру, вела Рейх все дальше от столь нелюбимой С. Переслегиным магистральной дороги человечества.
2. После лета 1940 года (капитуляция Франции) Великобритания и США, оценив опасность, взяли курс на УНИЧТОЖЕНИЕ нацизма. Никакая либерализация при сохранении основ режима не остановила бы Объединенные Нации, решившие уничтожить гитлеризм (с Гитлером или без него). После июня 1941 года такую же позицию занял СССР. Единственное, на что были согласны союзники — это уничтожение нацистского режима путем внутреннего антифашистского переворота. Но в этом случае Рейх просто перестал бы существовать, следовательно, «альтернативный путь» в космос закрылся бы.
3. Возможность если не победы, то победоносной «ничьей» во второй мировой войне для Германии и ее союзников, конечно же, существовала. Однако никаких «альтернатив» для того, чтобы «помочь» Рейху, придумывать не имеет смысла, ибо в реальной истории Гитлер начал войну при НАИБОЛЕЕ БЛАГОПРИЯТНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Причем это касается как сентября 1939 года, так и июня 1941-го. Если даже в этих условиях Рейх не сумел победить, никакие размышления в ванной нацистам помочь уже не смогут. В первые годы войны союзники допустили все возможные ошибки — и все равно победили.
4. Личность Гитлера достаточно известна. На протяжении всей войны у него ни разу не возникало мысли о какой-либо «либерализации». Даже в завещании (апрель 1945 года) он еще раз подчеркнул верность своим целям, добавив, что немецкий народ оказался недостоин такого вождя. Все факторы, которые могли бы подтолкнуть Гитлера к смягчению режима (и внутренние, и внешние) существовали и в реальной истории. Так что в виртуальном мире могло бы изменить позицию Шикльгрубера? Разве что лоботомия.
5. Даже если допустить безвременную кончину Гитлера (отчего бы и нет? туда ему и дорога!) его официальный преемник Геринг едва ли пошел бы по пути смягчения режима, ибо:
а) Геринг действительно не был патологическим антисемитом, но это его единственное отличие от Гитлера. Во всем остальном он не только был «верным камрадом», но и на протяжении многих лет являлся своеобразным «бицепсом» НСДАП. Именно он организовывал все основные «боевые операции» в ходе столкновений между нацистами и их соперниками в годы борьбы за власть. Именно он создал в 1933 году первый концлагерь. Именно Геринг стоял за операцией «Поджог Рейхстага». Из всех близких «камрадов» фюрера он был самым агрессивным;
б) Геринг создал Люфтваффе — ударный кулак Вермахта, и ни секунды не задумывался, когда получал приказ бомбить мирное население. Более того, он охотно такие приказы инициировал. Даже при скрупулезном поиске никаких проблесков «гуманизма» и «либерализма» у Толстого Германа не обнаруживается;
в) не обнаруживается у Геринга (даже на Нюрнбергском процессе) и каких-либо стратегических расхождений с Гитлером. В любом случае, в первое время после прихода к власти он шел бы прежним, гитлеровским курсом. А ведь это «первое время» быстро бы закончилось, сменившись не «вторым временем», а «концом времен», то есть тем, что и было в реальности: разгромом Рейха;
г) но даже если бы Геринг пошел по пути смягчения режима, союзники не согласились бы на мир (такая «альтернативная» возможность всерьез обсуждалась в Лондоне и Вашингтоне). Геринг слишком связал себя с Гитлером и гитлеровским режимом, а значит, война все равно бы продолжалась — до полного разгрома Германии;
д) мелочь, но важная: согласились бы англичане (с Черчиллем или без него) на переговоры с Герингом после того, что сотворили Люфтваффе с английскими городами?
Чисто гипотетически можно допустить приход к власти какой-либо иной фигуры, скажем, Шпеера. Но и тут возникает дилемма:
а) Шпеер демонтирует нацистский режим, возглавляет новую послевоенную Германию, идущую по пути демократизации, то есть по западному пути. В этом случае — прощайте всякие «альтернативы»!
б) Шпеер пытается продолжать политику Гитлера и сохраняет режим, даже пытаясь его «улучшить». В этом случае судьба Рейха ничем не будет отличаться от реальной. Разобьют — и принудят к безоговорочной капитуляции.
6. Мир между СССР и Рейхом после 22 июня 1941 года.
Прежде всего следует напомнить, что по крайней мере до весны 1943 года у Гитлера, как и у германских военных, не возникало даже мысли о прекращении войны на Востоке. А Сталин и союзники после Сталинграда не только верили, но уже твердо ЗНАЛИ, что победят без всяких переговоров. Но — допустим. Однако и в этом случае:
а) даже в самые отчаянные дни войны Сталин НИ РАЗУ не пытался вести переговоры с немцами. Известный эпизод с болгарским послом Стаменовым, равно как контакты весной 1943 года в Стокгольме и Женеве, как уже точно известно, были необходимы для дезинформации, в первом случае — Гитлера, во втором — союзников. Сталин понимал, что «Брестский мир № 2», тем более с Гитлером, — это быстрая потеря власти и, вероятно, жизни. Известно (мемуары В.