в Городе Ветров не сахар: платят мало, работы по самое не хочу: воры, контрабандисты, пьяные разборки, сейчас еще и оборотней сезон… Капитан, правда, золотой, но на шею себе сесть не даст. Скоро с тоски взвоете.

И с этим пророчеством на обветренных губах повернулся на каблуке тяжелого ботинка. Махнул рукой.

— Жить будете в казарме. На довольствие встали? Кормежка раз в день. Вечером жрите в харчевне. Я живу, — снова взмах загорелой руки в сторону одинокой башни над самым обрывом, — там. Сегодня в восемь дежурство. Вопросы есть?

— Ваше имя, мастер-скрад? — спросил вежливый Бено.

— Кидж-Кайя. В восемь у Северных ворот, — мастер, не прощаясь, широко зашагал к своей башне. Новички переглянулись, взвалили на плечи мешки и потопали искать свободные места в казарме.

— Вот попали так попали! — Алькад в который раз воздел к небу звенящие браслетами смуглые руки.

Бено веселился от души:

— Стыдно признаться в своем Хазрате, что служил в Городе Ветров под началом женщины?

— Признаться? — кричал Алькад. — Служил? Да я и мига не прослужу под ее началом! Вот только капитана дождусь… Это ж за какие заслуги ее мастером сделали? Это ж какой дурак ее скрадом признал?

— А здесь в гарнизоне много женщин, — мечтательно и примирительно произнес Бено. — И у нас в Карате наемницы…

— Это у вас! — фыркнул Алькад. — А вот у нас на юге…

Джер глядел на запад. За облаками садилось солнце, окрашивая их в жиденький розовый цвет.

— Нам повезло.

Алькад поперхнулся на полуслове, уставившись на него с возмущением. Бено тоже глянул недоуменно.

— Вы же так мечтали познакомиться со знаменитым Ловцом оборотней…

— Что?

— Так это она — Ловец?!

Джер оттолкнулся задом от камня Северных во-рот и выпрямился навстречу Кидж-Кайе. В сгущавшемся сумраке ее невысокая фигура была неприметной и бесшумной — точно призрак. Или грабитель.

— Сними свои погремушки, южанин, — сказала Кидж-Кайя, — а то все портовые шлюхи сбегутся — подумают, балаган приехал.

Патрулирование оказалось несложным и даже скучным. Ничего не случалось. Ну отогнали от выпившего моряка шакалят-подростков, ну утихомирили не в меру разошедшихся посетителей корчмы, ну прошлись по пристани, распугивая вышедших на ночную охоту хищников-грабителей…

После полуночи вернулись в корчму — погреться и перекусить. Тут-то к ним и подлетел трясущийся от страха и возбуждения тщедушный человечек.

— Мастер-скрад, мастер-скрад! Я видел, я видел, это она!

Кидж-Кайя лениво отправила в рот кусок пережаренного мяса. Спросила невнятно:

— Она — что? Она — кто?

— Соседка моя, Мэгги! Это она, клянусь, я видел своими собственными глазами! Она превращается в черную кошку, большую… огромную черную кошку и сосет по ночам молоко у моих коров!

— Оборотень? — с интересом спросил Алькад.

Посетители обернулись, прислушиваясь, заворчала хозяйка: «житья нет от этих тварей», а разошедшийся человечек все ярче и ярче описывал, какие глазищи были у чудовища, какие зубы, да какой хвост… Солдаты слушали, поглядывая на мастера. Кидж-Кайя ела. Доев все до крошки, кинула на стол монету и, неспешно натягивая перчатки, кивнула человечку:

— Веди.

Спустя всего час они возвращались из предместья. Алькад то и дело забегал вперед, заглядывая в лицо Кидж-Кайе.

— Ну почему, почему ты решила, что она не оборотень? Он же клялся, что видел все собственными глазами, и не раз! Почему ты поверила ей, а не ему? Ну взяли бы, заперли в серебряной клетке, священника кликнули…

Бено дернул его за рукав — не дело указывать мастеру.

— Она не оборотень, — равнодушно сказала Кидж-Кайя.

— Откуда ты знаешь? — спросил и Джер. Кидж-Кайя глянула коротко. Свет фонаря выхватил из темноты его худое лицо, жесткую складку рта. — Ты же только вошла, посмотрела — и сразу вышла.

— В Сезон Северного Ветра я чую их, — сказала Кидж-Кайя. — Чую, как другие чуют перемену погоды.

— Вот бы мне так, господи! — с неожиданным жаром воскликнул Бено. — Этому можно научиться?

Кидж-Кайя бледно улыбнулась.

— С этим нужно родиться. Что, Ловцом хочешь стать?

— Еще бы не хотеть!

— Но этот… сосед ее, — спросил Алькад. — Он-то что тогда? Или привиделось ему?

— Видать, зуб у него на бабу, — рассеянно сказала Кидж-Кайя. — Ничего, теперь десять раз перекрестится, если что опять покажется…

Еще бы. Джер вспомнил, как она посмотрела, повернулась и вышла, оставив за спиной оцепеневшую от ужаса женщину; как суматошно вцепился в куртку Ловца сосед-наводчик… И как легко вывернувшись, одним плавным, мягким движением Кидж-Кайя отбросила его к стене, скрутила на тощей шее воротник, превращая его в петлю-удавку, и прошипела в задыхающееся лицо:

— Ты… стервь… если еще раз посмеешь обмануть Ловца… я все-таки приду — но за тобой, подонок. За тобой.

* * *

— И когда же он явится?

— Думаю, к рассвету.

Алькад даже зашипел:

— Так какого же дьявола мы залегли здесь с полуночи?

Кидж-Кайя даже не взглянула на него. Бено шутливо толкнул приятеля в бок.

— Служба у тебя такая!

— Вы двое спуститесь вон к тому гроту. Может, он сегодня и не явится. Хотя ночь… — она посмотрела на небо, — …ночь подходящая.

— Для оборотней она, может, и подходящая, — ворчал Алькад, нащупывая спуск ногами. — А нам как бы шею не свернуть.

— Не наследите там, на песке, — сказала вслед Кидж-Кайя.

— Думаешь, он их увидит, в такой-то темноте? — спросил оставшийся с ней Джер.

— Не увидит, так учует.

Она вновь посмотрела наверх. Ветер ненадолго оголил кусок неба, и в ее глазах отразились звезды — они мерцали — и казалось, Кидж-Кайя плакала.

— Разбудишь через час. Следи за приливом.

Она свернулась клубком, накрылась плащом и через мгновение уже спала, дыша тихо и ровно — точно в своей постели, а не на камнях утеса, лишь кое-где покрытых тонким слоем мха. Джер сел поудобнее, стараясь не касаться даже края ее плаща. Прислонился затылком к камню, сквозь полузакрытые веки глядя на подступающий к утесу прилив. Заснуть он не боялся — во всяком случае, не ночью — на то он и был… пограничником.

Кидж-Кайя проснулась сама. Звезд давно не было. Налетавший порывами ветер щедро раздавал мокрые пощечины. Опять зарядил дождь-не дождь — так, морось, мокрое недоразумение. Чертыхнувшись, мастер так резко перегнулась через край утеса, что Джер еле удержался, чтоб не ухватить ее за ремень. Повисев в таком рискованном положении с минуту и, видно, углядев, что ей надо, Кидж-Кайя вновь заползла обратно.

Ветер усиливался. Скала, отдавшая накопленное дневное тепло, начала высасывать его из