Двери

Дом возвышался, точно крепость.

Хотя в нем было всего-то пять этажей, на фоне остальных приземистых, квадратных, вросших окнами в тротуар, он казался "высоткой". Или нет, все-таки крепостью — величественной, мощной, даже грозной.

…Центр небольшого южного города был пыльным, зеленым и старинным. Его запрещали застраивать новыми домами, разве что выдержанными в том же стиле, и высотой не больше трех этажей. Я потихоньку оторвалась от нашей шумной энергичной компании, свернула за угол — и растворилась в тихих малолюдных улицах. Греческая, Итальянская, Немецкая… Улица Контрабандистов — рассказывают, здесь до сих пор сохранились тайные ходы-выходы к морю и к центру города, а по вечерней темноте на ней можно запросто заблудиться. Каждый кованый козырек, дверь, ворота, даже решетки на узких окнах домов были причудливы и неповторимы. А еще повсюду лежали, сидели и стояли кошки, либо настоящие, разморенные жарой, либо настороженно и изящно застывшие — в глине или в металле.

Я заглядывала в приоткрытые ворота. Дворы оказались куда больше фасадов домов, тянулись чуть ли не на полквартала: многочисленные деревянные пристройки, лестницы, веранды, белье на веревках. Клумбочки и клумбы с крупными южными цветами, названий которых я даже не знаю. Вьюны оплетали столбы и решетки веранд густой, яркой массой, почти не колыхавшейся на сильном ветру… Я смущенно и рассеянно улыбалась хозяевам, посиживающим на скамейках и вынесенных из дома стульях, и возвращалась из дворовой тени на оглушающее солнце улиц.

Высоко в ясном — ни облачка! — небе созревал готовый к полету тополиный пух; не коробочки-клубки, как у нас на севере, а настоящие абажуры. Я представила, как один из них раскрывается прямо над головой и накрывает пушисто-белым одеянием меня — снегурочку, заблудившуюся в лете… Одуряюще пахло акацией, просто физически ощущались сладкие желтые волны, испускаемые непривычно высокими деревьями.

Я шла, шла и шла. Заблудиться не боялась — по привычным масштабам город мал и несложен. Тут ходит-то всего пара-тройка автобусов и трамваев. Выбрела к лестнице, зигзагом идущей с холмов вниз, к деловитому шумному порту. Прошла мимо купающейся в желтовато-зеленом море набережной с пестрыми зонтами столиков и загорелыми уже (всего-то май месяц!) лицами и телами.

Разглядывала плитки у себя под ногами — кое-где ими, разноцветными, фигурными, были выложены причудливые медальоны со львами, гербами и каменными розами, — посматривала по сторонам, наслаждаясь яркими красками фасадов и зелени.

И потому дом — серый, массивный, охватившей полукольцом, пожалуй, весь квартал — возник пере-до мной неожиданно.

Дом возвышался крепостью. Дом внушал робость. Дом… выглядел домом, надежно скрывающим в своей каменной глубине, тайной сердцевине, нечто нежное и бесценное. Даже яркие пятна белья на балконах и выдуваемых наружу сквозняком занавесок впечатления не смягчали — дом просто маскировался.

Арка нависла надо мной темным прохладным провалом. Казалось, порви шагом прозрачную ткань тени — и пересечешь некую тайную границу. Я даже невольно задержала дыхание, прежде чем нырнуть внутрь. Арка была глубокой, сыроватой, контуры серых плит кое-где подчеркивал темно-зеленый бархат мха…

Свет, цвет и звук обрушились на меня, как будто я шагнула на ярко освещенную сцену театра. Двор оказался просто огромным, окольцованный домом, точно природным утесом. Здесь, под его укрытием, цвели самые яркие цветы и самые зеленые в мире деревья — во всяком случае так показалось мне, ступившей из тени в ослепительное пространство двора. Народу было немного — все-таки рабочий день в разгаре — дети, бабушки, молодые мамы с колясками. И опять же — кошки. Спящие, играющие, нехотя уступающие дорогу медленно едущим машинам.

Кодовые замки и домофоны на дверях подъездов отсутствовали. Да и сама дверь — легкая, фанерно-деревянная, — просто привет из советского детства. Внутри было так же темно и прохладно, как перед этим — в арке. Скользя ладонью по гладким деревянным закругленным перилам, я поднялась по выщербленным ступеням на пару пролетов. Посмотрела вверх — даже голова закружилась, словно я заглянула в глубокий колодец. Крепость-дом, что же ты прячешь?

Было очень тихо. Так тихо, что я даже вздрогнула, когда вдоль стены бесшумно скользнула еще одна обитательница дома. Кошка.

Казалось, кошка меня ожидает. Во всяком случае, она стояла на крыльце, подрагивая задранным хвостом. Коротко мурлыкнула и, неспешно сбежав со ступеней, направилась к двухэтажному дому посредине двора. Самый обычный дом самой же обычной архитектуры — куб с плоской крышей. Кажется, даже не жилой, окна на втором этаже забиты досками. Возле распахнутой входной двери — несколько вывесок разного формата и цвета. Я шла следом, разглядывая четкий черепаховый узор кошачьей шкурки — за таких кошек отдают большие деньги, а тут они просто обычные дворовые…

Вывески на стене промелькнули мимо невнимательного взгляда. Магазин номер… МУ… городской клуб развития чего-то там… Я сделала круг по небольшому темному холлу: все двери закрыты, а ведущая на второй этаж еще и заколочена двумя досками крест-накрест (но как-то неубедительно, точь-в-точь замок на двери в деревне, который бабушка навешивала перед тем, как пойти в магазин). Я даже подергала доски на пробу. Те поддавались. Будь я ребенком, непременно б проскользнула наверх, запретный плод сладок…

— Ох!

Мужчина, распахнувший створки двери небольшого магазинчика, оглянулся на мой испуганный возглас.

— Здравствуйте, вы к нам?

— Да вот… зашла…

Свет притягивал меня, словно ночного мотылька. Низкий порог, полукруглый прилавок, занимающий чуть ли не весь магазин. Окна без занавесок. Белый и желтый цвет стен, темно-коричневый — прилавка и полок. Продавец (хозяин?) — зеленые глаза, темные волосы, резкий профиль, лет тридцати — не обращая на меня внимания, разбирал что-то на полке. И слава богу, а то как уставятся на единственного покупателя…

Я прилипла к прилавку. Карты, ракушки, тусклые монеты, деревянные резные фигурки, кусочки то ли разноцветных стекол то ли камней, веточки окрашенных кораллов… На стенах на специальных штырях висели металлические колокольчики всех размеров — вплоть, кажется, до корабельной рынды. Якоря тоже наличествовали, но слава богу, сувенирных размеров, иначе в магазине вообще не развернуться.

А еще тут были альбомы с марками. Я листала их; пахло пылью, кожей и старой бумагой; наслаждалась названиями стран, которые в детстве звучали как сказка. Бурунди, Шри-Ланка… Кажется, вот эти даже были у меня в