нет, и ничего не будет! Ясно?

— Нет, ну правда? — никак не успокаивалась Ольга. В голосе — облегчение пополам со страхом. Аня откинулась на спинку дивана, закрыла глаза. Не хотелось смотреть на Ольгу, да и на весь белый свет — тоже. Боль усиливалась.

— Правда-правда, — сказали рядом. — Уймись ты, наконец, з-зараза! Принеси лучше минералки.

— Ага, я сейчас, Игорек, Аня!

Диван вздохнул освобожденно и тут же снова осел.

— Серый уже под столом. Ты как?

— И давно ты здесь? — спросила она, не открывая глаз.

— С начала допроса.

— Мог бы и спасти.

Смешок.

— Зачем? Мне и самому интересно!

Аня сказала кое-что. Семицвет рассмеялся. Подвигался, устраиваясь поудобнее, твердое бедро коснулось ее ноги.

— И часто ты в обмороки плюхаешься?

— Первый раз.

— Угу…

Аня помолчала и добавила:

— В этом году.

— А в прошлом?

— Чаще. Выпила, наверное…

— И курила.

— Да иди ты… — беззлобно сказала она. Открыла глаза. Семицвет сидел, в точности повторяя ее позу — руки на животе, ноги вытянуты, голова на подголовнике. Смотрел искоса.

— Ну что смотришь? Не пройду я комиссию, да.

— А как ты на своих курсах тогда самооборону преподаешь?

— А ты откуда знаешь?

Она видела, что вопрос ему не понравился. Семицвет потер ухо.

— Да знаю…

— На курсах я в обморок не падаю, — сказала она. Подумала и добавила: — И вообще не падаю. Голова закружилась, понял?

— Понял, не дурак… Дурак бы не понял.

— И вообще, чего это ты тут сидишь? Там водка кончается.

— Кончится — еще купим, — сказал Семицвет просто. — Вон Витек вообще к себе уже зазывает. Обещает царские хоромы и питие рекой.

— А баб?

— А баб — нет, — с сожалением сказал Семицвет. — Повод не тот.

— Будто тебе когда повод нужен был…

Он вдруг обиделся.

— Аньк, ты чего! Я ж тебя никогда не окучивал!

— Ни разочка! — подтвердила она. — Как получил плюху — с тех пор ни разу.

— Так это когда было! — он потер ухо. — Я уже и забыл…

— Напомнить? — готовно предложила она, Семицвет поспешно вскинул ладони.

— Видишь мои руки? Во-от они где!

— Вот минералочка! — пропела вернувшаяся Ольга. — Аня, ты как?

— Тебя только за смертью посылать! — буркнул Семицвет.

— Ну что, Ань, получше?

Она отвела взгляд. Ольга заглядывала ей в глаза и только что хвостом не виляла.

— Давай-давай, топай отсюда! — скомандовал Семицвет. — Там Соболек без присмотра остался!

— Грубый ты, Семицвет, — вздохнула Аня, когда Ольга послушно «утопала».

— Ну. Пить будешь?

— Давай.

Семицвет набулькал в стакан. Аня пила глоточками. Пить не хотелось, голова кружилась, но болела уже меньше. Рисковать вставать она пока не хотела. Да и вообще ничего не хотела — просто сидеть здесь… хоть бы и с Семицветом. Тот сделал большой громкий глоток из пластиковой бутылки. Покосился. Увидел, как губы Ани дрогнули в улыбке, и мгновенно широко ухмыльнулся в ответ.

— Ты это… давай больше без обмороков, — предупредил. — У меня нервы, знаешь, какие слабые!

— Все, завязала!

— Может, тебя домой доставить?

Аня вздохнула.

— Посижу еще. Тебе что, не терпится от меня отделаться?

— Так я это… в порядке шефской помощи.

Он осторожно положил холодную руку на ее лоб.

— Башка раскалывается, наверное, да?

Аня хотела привычно огрызнуться-отшутиться, но встретила его сочувственный взгляд и не нашла, что и как ответить. Слабо боднула лбом его ладонь.

— Бывало и хуже.

В его хищном лице что-то дрогнуло. Семицвет предупредил быстро:

— Ты только спокойно, ладно?

Сгреб ее руки за запястья одной рукой. Пока Аня недоуменно таращилась, наклонился и поймал губами ее рот. Целовал жадно, сильно, даже больно — словно после долгой разлуки, словно изголодался, давно представляя, как все это будет. Аня могла только хватануть воздуха, когда он, наконец, чуток отодвинулся. Семицвет тоже дышал тяжело, глядел близко «плывущими» глазами.

— Руки… — пробормотала она.

— Что?

Она пошевелила пальцами онемевших рук.

— Руки пусти… идиот.

Он поглядел вниз. Пробормотал:

— Только не убивай меня сразу, хорошо?

Разжал пальцы. Аня уже привычно терла запястья.

— Дурак. Синяки же будут.

— Ну, извини.

— Ты чего… вдруг?

— Не вдруг.

— Не вдруг?

— Не вдруг, — упрямо повторил Семицвет.

— Слушай, Цветик-Семицветик, — она пыталась говорить с привычной насмешкой. Не получалось. Губы горели. — Мы с тобой уже сколько друг друга знаем?

— Ну?

— Что сегодня-то приключилось?

— Я думал, ты на Соболя запала… — Он вдруг окрысился. — А ты, типа, не видела, что я вокруг тебя круги наматываю?

Ей вдруг стало смешно.

— А я-то думаю, что это вокруг меня такое мелькает? Аж в глазах рябит!

— Аньк… — сказал он тяжело. — Анька, я ж тебя… да я за тебя…

Она взглянула, испугалась и спешно закрыла ему рот рукой. Семицвет прижал и поцеловал ладонь. Несмело провел рукой по ее голове.

— Отросли… — сказал невнятно, все еще ей в руку. — Хорошо.

Жесткие пальцы сжались, крепче обнимая ее шею. По позвоночнику словно прошел нервный ток.

— Хватит болтать! — строго сказала она и взяла Семицвета за уши. — Хватит!

— Ага! — моментом согласился он.

— …Ого!

Придавивший ее Семицвет не сразу, но отодвинулся и, моргая, она увидела вывалившую из столовой толпу.

— Ого-го-го! — одобрительно гаркнул Коля Мичман. — Договорились наконец-то!

Аня села прямее, высвобождаясь из рук нехотя отпустившего Семицвета. Глянула исподлобья. Соболев смотрел на них, прикусив губу. Неожиданно кивнул и показал большой палец.

— Мы по домам! — сообщил Витек, ухмыляясь. — Анют, подбросить?

— Ты же в драбадан… — пробормотала она, неловко поднимаясь. Свирепо глянула на поддержавшего Семицвета — тот и не подумал отпустить ее локоть.

— Обижа-аешь! — загрохотал Витек. — До «драбадана» мне еще как до Луны пешком! Да у меня и водила за рулем!

— Без тебя доберемся, — сказал Семицвет. Аня покосилась. Он на нее не смотрел. На лице его горел темный румянец — наверное, такой же, как у нее самой.

— Ну… тут дела семейные! — сказал кто-то ясным голосом. Мужчины, закуривая, посмеиваясь, и с любопытством поглядывая, шли к выходу. Кое-кого вели под руки — водки на поминках был явный перебор. Аня смотрела им вслед, потому что не хотела смотреть на остановившегося рядом Соболева.

— Пока, Аня, — сказал он, и пришлось все-таки посмотреть. Соболев жал руку Семицвета. За мужнин локоть крепко держалась Ольга. Глядела с жадной радостью.

— До свиданья, Ань!

— До свиданья, — кивнула она. Соболев