изыскания по этому вопросу, она с заметной горячностью объявила о своих открытиях м-ру Эпплби.

– Антикварные товары! – пронзительно восклицала она. – Да это просто куча хлама, и больше ничего. Никому не нужная рухлядь, стоит без толку, только пыль собирает.

Где уж ей было понять, что все эти вещи, никчемные с точки зрения невежественного торгаша, для мистера Эпплби были смыслом его жизни.

Идея Магазина сама по себе выросла из его детской страсти собирать, сортировать, наклеивать этикетки и ярлыки и хранить все, что только попадается под руку. И ценность любого из имеющихся в Магазине экспонатов возрастала пропорционально времени обладания им, будь то треснувшая подделка под севрский фарфор, или явно фальшивый чиппендейл, или же какая-нибудь покрытая ржавчиной сабля – это не имело значения. Каждая вещь здесь заслуживала своего места постоянного места, насколько это зависело от мистера Эпплби. И как ни странно, но в тех редких случаях, когда у него что-нибудь покупали, он искренне страдал, отдавая вещь, отказываясь от нее. И если покупатель был не уверен в ценности объекта его внимания, ему было достаточно взглянуть на ужасные мучения, написанные на лице владельца, чтобы удостовериться, что он задешево приобретает настоящую редкость. К счастью, покупатель ни на мгновение не мог себе представить, что вовсе не любовь к самой вещи вызывала гримасу боли, искажавшую лицо мистера Эпплби, нет, истинной причиной столь мучительных страданий была страшная мысль о пустоте, образовавшейся после ухода предмета со своего места, и о том ужасном, хотя и недолгом, беспорядке, который эта пустота вызовет.

Таким образом, не поняв сути происходящего, миссис Эпплби свернула на опасный путь несочувствия интересам супруга.

– Ты получишь мои деньги только тогда, когда меня в живых не будет, – заявила она. – Только тогда, и не раньше.

Так, сама того не зная, она судила себя, приговорила, и приговор был приведен в исполнение. Мистер Эпплби точно выполнил указания, скрупулезно выбранные им из бесценного учебного пособия, и убедился, что они правильны во всем, вплоть до самых мельчайших подробностей.

Дело было сделано быстро, четко и, не считая выплеснувшейся на брюки воды, аккуратно. Медицинский эксперт, правда, проворчал что-то насчет проклятых ковриков, уносящих больше жизней, чем пьяные автомобилисты, а дежурный полицейский любезно предложил свою помощь по организации похорон – вот, собственно, и все.

Так просто, так прозаично это произошло, что только неделю спустя, когда адвокат, выражая подобающие случаю соболезнования, представил ему опись имущества его жены, мистер Эпплби вдруг осознал, какой чудесный новый мир открывается перед его глазами.

***

Эмоции иногда должны уступать место благоразумию, а мистер Эпплби, во всяком случае, был весьма благоразумный человек. Когда имущество его покойной жены было оприходовано, Магазин сменил местопребывание, переехав в другой район, подальше от прежнего. Следующий переезд имел место после внезапной кончины второй миссис Эпплби, а к тому времени, когда было покончено с шестой миссис Эпплби, переезды стали неотъемлемой частью успешно функционирующей Системы.

Они были схожи между собой, как копии одной и той же модели бледнокожие, изможденные женщины с тонкими поджатыми губами. Они искусно варили и жарили ему еду и были непреклонны в соблюдении порядка в доме. И потому мистер Эпплби был склонен вспоминать своих покойных жен как некую серую массу. Только в одном отношении он подразделял их: по количеству цифр, из которых состояли их текущие счета. Так, он вспоминал о первых двух миссис Эпплби как о Четверках, о третьей – как о Тройке (неприятная неожиданность) и о трех последних – как о Пятерках. По всем нормам получалась кругленькая сумма, но поскольку каждую последующую порцию пожирали ненасытные “Антикварные товары Эпплби” – пожирали с той же жадностью, с какой голодная ящерица проглатывает муху, то вскоре после похорон шестой усопшей супруги мистер Эпплби очутился в еще более глубокой и опасной финансовой пучине, чем обычно. Состояние дел привело его в такое отчаяние, что хотя в мечтах он и видел еще одну Пятерку, но согласился бы и на Четверку, лишь бы поскорей. Так что Марта Стерджис появилась на горизонте как раз вовремя, и, побеседовав с ней в течение пятнадцати минут, он выбросил из головы всякую мысль о Четверках и Пятерках.

Выяснилось, что Марта Стерджис была Шестерка. Она сломала привычную схему, в которую укладывался весь предыдущий опыт мистера Эпплби, причем это касалось не только размеров ее богатства. В отличие от своих предшественниц Марта Стерджис была женщиной крупных размеров и без малейших намеков на форму. Мистер Эпплби содрогался при мысли о слове, которое напрашивалось при виде этой женщины, ее платья и манер: она была “баба”.

Конечно, не исключалась вероятность, что если ее одеть, причесать и обучить приличным манерам, то, возможно, и получилось бы что-нибудь приемлемое, но по всем признакам Марта Стерджис объявила войну подобным условностям и была весьма последовательна в своих действиях.

Волосы ее, выкрашенные в ярко-рыжий цвет, были небрежно скручены в узел, рыхлое лицо напудрено как попало, а поверх пудры лежал толстый слой грима, лишавший ее черты всякой естественности; одежда, явно выбранная из соображений удобства, в то же время поражала глаз невыносимым безвкусием, а при взгляде на обувь становилось ясно, что ее владелица пользовалась ею долго и с удовольствием, начисто забывая при этом о каком бы то ни было уходе за ней.

При этом Марта Стерджис, казалось, совершенно не подозревала, какой эффект она производит на окружающих своим внешним видом. Широкими шагами она ходила взад и вперед вдоль полок, уставленных антиквариатом Эпплби, с энергией, заставлявшей подпрыгивать все, что только могло двигаться. При этом она непрерывно курила, зажигая одну сигарету от другой, и не обращала ни малейшего внимания на мистера Эпплби, который без конца обмахивался и многозначительно кашлял. Помимо всего прочего, она без остановки говорила громким хриплым голосом, и гул от него разносился по всему Магазину, привыкшему к более высоким и нежным интонациям.

За первые четырнадцать минут знакомства мистер Эпплби обнаружил в посетительнице некое достоинство, слегка смягчившее то отвращение, которым он проникся к ней с первого взгляда. Каждый предмет в Магазине она оценивала с большим вниманием и тщательностью. Она осматривала вещь в целом,