разорвать в клочья зеленые бескрайние луга и заросшие тростником берега рек. Мир и покой…

Покой…

Великий Атт склонил голову и отошел в тень, а с ним и другие бессмертные спустились с небес и растворились среди людей, соперничать с новым им не под силу. Старые боги сами еще слишком люди.

А вот он сам… кто он теперь?

Он стал частью этого мира, и мир стал частью него самого. Каждое дуновение ветра, каждая птичья трель, каждый людской вздох отдавались эхом в его сердце, не мешая друг-другу, не замутняя разум. Возможно ли? Пожалуй, он уже совсем не человек… почти…

Но где-то в глубине, на самом дне души, осталась частичка того прежнего, и словно горячая головешка не давала покоя.

И солнце коснулось тонким лучом невесомого облака, у самой кромки небес на востоке.

И начался новый день.

эпилог. Старые боги

— Ведьма! Ведьма!

Стайка мальчишек, весело подпрыгивая на ходу, неслась мимо. Думузи изловчился, подцепил одного за шиворот, поставил перед собой.

— Что там? — строго спросил он.

Мальчишка ничуть не смутился, и без всякого страха принялся разглядывать суровое лицо незнакомого дядьки.

— Там ведьма! — радостно сообщил он, — и сейчас ее убивать будут!

Думузи скрипнул зубами от нехорошего предчувствия.

— Рассказывай, что за ведьма?

— Ну как что? — удивился пойманный, захлопав большими глазами, — да наша ведьма, что у Старого Оврага жила. Так ее вот и поймали.

У Думузи ноги подкосились. Вот значит как. Эту ведьму он прекрасно знал, хоть и не видел уже лет пятьдесят, с того самого дня… Именно к ней он и направлялся… все-таки предчувствие не обмануло.

Мальчишка нетерпеливо поерзал, стараясь освободиться и удрать следом за остальными. Интересно же что там будет.

— Пойдем, покажешь, — потребовал Думузи, — заодно расскажи зачем хотят убить ведьму, если она давно уже тут живет.

Он шел, слушал, ругая себя за то, что раньше не догадался навестить, посмотреть как она тут.

С того дня, когда Эмеш заделался главным богом, многое изменилось. Все они разошлись кто куда, куда им с ним теперь тягаться. Да и сила постепенно уходила, медленно, словно вода вытекала из дырявого бурдюка. Там глядишь и совсем все вытечет.

К некоторым и старость начала потихоньку подбираться, Атт за последние года два сильно поседел, осунулся. Его самого время пока не трогало, но наверняка скоро и за ним придет, церемониться не будет.

Интересно, а Лару как? Изменилась?

Ведьма значит… Да уж, кто бы мог подумать, что до такого дойдет. Быстро же люди старое забывают.

Тогда она так и ушла с этим горе-царем, Атну. Уж не известно что у них там было, но только жили вместе, и вроде бы даже дочь у Лару родилась. Может и так…

А когда Атну умер, Лару перебралась на окраины Майруша. С тех пор он все собирался ее навестить, но до сих пор откладывал. И вот наконец собрался. Что-то шепнуло ему на ухо, что пора.

Решил все же пешком пойти — чем больше используешь свою силу, тем меньше ее остается, источник не питает старых богов как раньше.

Мальчишка болтал без умолку, говорил, что ведьма-де уморила уже двоих, и больше терпеть такое как нельзя. Да еще говорил, что на соседских овец тоже она наверняка порчу наслала.

Думузи слушал и ушам не верил. Лару уморила? Что за бред?

— Далеко еще?

— Да нет, — мальчишка махнул рукой, — уже почти пришли. Вооон за тем домом.

Думузи сам не заметил, как ускорил шаг.

За домом действительно собралась толпа, шум и гвалт был слышен издалека, и веселье, похоже было в самом разгаре.

Сердце ухнуло и заколотилось словно бешенное. До этой самой минуты он никак не мог поверить, что произойдет что-то плохое. Ведь это Лару, она и сама прекрасно может за себя постоять. Дочь Атта, она раньше, пожалуй, покруче Эмеша была.

— Бей ведьму! Бей!

Когда Думузи разобрал отдельные крики, он не выдержал, со всех ног понесся вперед.

— Бей ведьму!

Толпа бесновалась, размахивая палками, швыряя камнями. И стало вдруг ужасно страшно — может быть он опоздал.

Народу было так много, что и не разберешь. Где-то там, внутри толпы была Златокудрая.

— Ру! Где ты, Ру! — Думузи заорал во весь голос, но что толку.

Ну и пусть! Пусть это будет стоить ему седых волос и нескольких лет жизни, но он знает что делать.

Степной бог вскинул руки, и тут же на землю обрушились молнии, одна за другой, десять подряд. И вслед за ними огненные шары взмыли в небо над толпой. Народ кинулся в рассыпную, через несколько секунд рядом валялись только три обгорелых трупа, да…

В нескольких шагах от него, среди вытоптанной травы лежала женщина.

Думузи кинулся было к ней, но замер, не веря своим глазам. На вид ей было никак не меньше семидесяти лет, совсем седая, лицо изборождено глубокими морщинами, вся в крови… Он стоял, тяжело дыша, никак не мог поверить. И только когда старуха с трудом приподняла трясущуюся голову, Думузи понял — да, это она.

Опомнившись, он подхватил Лару на руки и не задумываясь шагнул отсюда прочь, на окраины великих степей, где жил уже много лет.

Лечить он никогда толком не умел, мог лишь поделиться своей жизненной силой. Только после сегодняшних фейерверков ее, наверно, мало осталось.

Ничего, им пока хватит…

Берег-берег, вот и пригодилась.

Лару быстро пришла в себя, даже морщины немного разгладились.

— Ну как ты? — спросил Думузи, осторожно вытирая кровь с ее лица.

Она попыталась отстранить его руки, отвернуться, спрятаться. Взгляд Думузи словно жег ей лицо.

— Не смотри на меня, не надо — голос был сухой, дребезжащий, такой, что Думузи непроизвольно вздрогнул.

Столько всего хотелось сказать, но слова застревали в горле.

Думузи тяжело вздохнул и сел рядом. Совсем не так он представлял эту встречу, тем более, что до недавнего времени ходили слухи о прекрасной и вечно юной царице Аннумгуна. Неужели всего за несколько лет она могла так измениться?

Честно говоря стало страшно.

— Ничего, Ру, ты поправишься.

Кого он интересно хотел убедить? себя?

Златокудрая устало покачала головой.

— Они хотели чтобы лечила их как раньше, — она не договорила, сотрясаясь от приступа кашля, — но я уже больше не могу их лечить. Ты же видишь, я ничего больше не могу.

— Ну ничего, Ру, ничего… все будет хорошо, — Думузи шептал как заклинание, пытаясь сам в это поверить, хоть ненадолго.

— Нет, Дим, — она вдруг повернулась, заглядывая ему прямо в глаза, — старость это насовсем. Ты и сам знаешь.

Он до боли стиснул зубы, но ответить так ничего и не смог.

— Они хотели что бы я их лечила, они знали что я умела, раньше. Но и моей силе приходит конец, — она облизала