смиренно спросил человек.
"Разве все должно быть для чего-то?" -- задал вопрос Господь. "Конечно", -- сказал человек.
Кошка встает и уходит.
"Я предоставляю тебе самому думать об этом", -- сказал Господь. И Он ушел.
В кадре -- Стони, он голосует на дороге. Приближается звук едущего автомобиля. Появляется пожарная машина, в ней -- Ванда Джун.
Ванда Джун: Привет! Комнату для новенького.
Стони: Я мертв?
Ванда Джун: В этом нет ничего такого. Забирайся к нам. Мы едем!.. Меня зовут Ванда Джун. Сегодня мой день рождения, но прежде чем начался праздник, меня задавил фургон мороженщика. Теперь я мертва. Я на небесах. Я не держу зла на мороженщика даже за то, что он был пьян, когда задавил меня. Меня не очень покалечило. Это было не больнее укуса шмеля. Я здесь так счастлива! Здесь так хорошо! Я рада, что мороженщик напился. Если бы не это, мне бы не попасть на небеса еще годы, годы и годы. Сначала пошла бы в школу, потом -- в колледж. Вышла бы замуж, нарожала детей и так далее. Здесь все счастливы: и звери, и убитые на войне солдаты, и люди, умершие на электрическом стуле, -- все. Они боготворят судьбу, что привела их сюда.
Никто не жалуется. Все мы заняты игрой в карты. И если ты хочешь убить кого-то -- не раздумывай. Пойди и убей. Всякий, кого ты убьешь, расцелует тебя за это. Солдаты здесь благодарят шрапнель, танки, штыки и пули, которые дали им возможность беззаботно проводить время: играть в карты и пить пиво.
Звучит карнавальная музыка. Шум радостной толпы. Толпа вливается на большую площадь, чтобы отметить прибытие Стони. В конце мелодии возникает диссонанс и на балконе появляется Гитлер. Он идет вразвалочку, развинченной походкой. Гитлер: Что это за убогий экземпляр рода человеческого? Стони: Что-то подобное я уже слышал. Гитлер: Знаешь, кто я? Стони: Знаю. И боюсь тебя. Боюсь больше, чем кого-либо. Гитлер: Я -- смерть, и появился, чтобы сказать тебе, что здесь я со всеми на короткой ноге. Я всесилен! Стони (в сомнении качая головой): Вот в этом я не уверен. Гитлер (выпрямляясь): Ты отрицаешь, что я -- смерть? Стони: Ты -- тот, кого в детстве я считал самым страшным чудовищем. (Оглядывается вокруг.) А все это -- то, что я в детстве считал божьим даром счастья после смерти. Гитлер:Я смерть, я конец всего. (В сторону, самому себе.) И всегда был им. (Обращаясь к Стони.) Когда я всем этим людям скажу волшебное слово, они исчезнут навсегда. Потом я скажу волшебное слово тебе, и ты тоже исчезнешь, чтобы никогда не появиться вновь. (Обращаясь к толпе наводящим страх голосом.)Нет рая! Когда вы умираете, вы умираете. Вот и все. Нет ни загробной жизни... Треть толпы исчезает. Ни теней! Еще треть толпы исчезает. Ни очертаний! Остаются только Стони и Ванда Джун. Станьте червями, глупцы!
Ванда Джун (жалобно): Червями? Гитлер: Червями, мое светловолосое тевтонское дитя. Ванда Джун (грустно): До свидания. Гитлер: До свидания! Остался только один этот тип. Стони (отчасти себе самому, вдруг прозрев):Смерть в замкнутом пространстве. Гитлер (приходя в ярость от неповиновения): Это что такое? Стони (поднося к голове руку): Здесь все смешалось... ты... они... все это... Служба контроля... луна, солнце, звезды. (Обретает уверенность и силу.) Я заставлю тебя исчезнуть. Гитлер (пугается, но не подает виду даже самому себе): Интересно, каким образом? Стони (склоняет голову, трясет ею, осваиваясь с новой могучей силой, которую он только что осознал в себе). Вот здесь! Мне поможет то, что здесь! (Высоко поднимает голову.) Загробная жизнь существует, если мы создаем ее здесь. Здесь я могу создать все, что захочу... (намекая на смерть Гитлера)или уничтожить все, что захочу. Стони и Гитлер становятся друг против друга, как борцы. Гитлер (с издевкой): Жизнь против смерти? Стони:Смерть против... творческой мысли. Гитлер (внезапно делает магические пассы, не касаясь Стони, закрыв глаза, стараясь со всей данной ему силой уничтожить врага): Исчезни! Исчезни! Исчезни! Стони корчится, падает на колени, поднимается, во что бы то ни стало старается не поддаваться. Гитлер открывает глаза и, увидев, что Стони уцелел, превращается в оплывшего старика, каким он был в конце второй мировой войны. Кончено! Стони (с мягким, точным жестом, тихо): Исчезни. Гитлер исчезает.
Стони (выбирается из могилы на кладбище в Бруклине. Читает эпитафию на памятнике): "Стони Стивенсон, астронавт. Все идет хорошо, неполадок нет". Я счастлив. Счастлив, восставший из праха. Голос Боконона: Смотрите, сколь изумительно деяние Господне! Стони (он один слышит голос Боконона): Прекрасный путь, Господи. Воистину, не сам я проделал его. Что я в сравнении с тобой? Голос Боконона: Если хочешь почувствовать в себе больше величия, вспомни, что праху даже не пришло в голову приподняться и оглядеться вокруг. Стони (встает, очищает комбинезон от земли): Я столько видел, а прочие не видели почти ничего.
Идет от могилы к человеку с сенокосилкой. Громче слышен шум сенокосилки, затем он стихает. (Указывая через плечо на свою могилу.)Там есть памятник... Садовник с кладбища: Памятник! Да мало ли их здесь! Стони: На нем написано: "Стони Стивенсон, астронавт". Садовник с кладбища: Самого-то Стивенсона, конечно, там нет. Камень поставила его мать. Он пропал в космосе или во времени. Неизвестно где. Стони: Ясно. Там, на камне, написано... Садовник с кладбища: "Все идет хорошо, неполадок нет". Стони кивает. Я думал, про это все знают. Стони: Я надолго уезжал. Садовник с кладбища: Его капсула упала в Тихий океан, прямо в назначенное место. Но, когда ее открыли, в ней никого не было. Только лежала записка с теми словами, которые ты видел на камне. Стони: Спасибо. Садовник с кладбища: Всегда рад. Заводит свою сенокосилку. Стони идет по кладбищу.
Звучит карнавальная музыка. Шум радостной толпы. Толпа вливается на большую площадь, чтобы отметить прибытие Стони. В конце мелодии возникает диссонанс и на балконе появляется Гитлер. Он идет вразвалочку, развинченной походкой. Гитлер: Что это за убогий экземпляр рода человеческого? Стони: Что-то подобное я уже слышал. Гитлер: Знаешь, кто я? Стони: Знаю. И боюсь тебя. Боюсь больше, чем кого-либо. Гитлер: Я -- смерть, и появился, чтобы сказать тебе, что здесь я со всеми на короткой ноге. Я всесилен! Стони (в сомнении качая головой): Вот в этом я не уверен. Гитлер (выпрямляясь): Ты отрицаешь, что я -- смерть? Стони: Ты -- тот, кого в детстве я считал самым страшным чудовищем. (Оглядывается вокруг.) А все это -- то, что я в детстве считал божьим даром счастья после смерти. Гитлер:Я смерть, я конец всего. (В сторону, самому себе.) И всегда был им. (Обращаясь к Стони.) Когда я всем этим людям скажу волшебное слово, они исчезнут навсегда. Потом я скажу волшебное слово тебе, и ты тоже исчезнешь, чтобы никогда не появиться вновь. (Обращаясь к толпе наводящим страх голосом.)Нет рая! Когда вы умираете, вы умираете. Вот и все. Нет ни загробной жизни... Треть толпы исчезает. Ни теней! Еще треть толпы исчезает. Ни очертаний! Остаются только Стони и Ванда Джун. Станьте червями, глупцы!
Ванда Джун (жалобно): Червями? Гитлер: Червями, мое светловолосое тевтонское дитя. Ванда Джун (грустно): До свидания. Гитлер: До свидания! Остался только один этот тип. Стони (отчасти себе самому, вдруг прозрев):Смерть в замкнутом пространстве. Гитлер (приходя в ярость от неповиновения): Это что такое? Стони (поднося к голове руку): Здесь все смешалось... ты... они... все это... Служба контроля... луна, солнце, звезды. (Обретает уверенность и силу.) Я заставлю тебя исчезнуть. Гитлер (пугается, но не подает виду даже самому себе): Интересно, каким образом? Стони (склоняет голову, трясет ею, осваиваясь с новой могучей силой, которую он только что осознал в себе). Вот здесь! Мне поможет то, что здесь! (Высоко поднимает голову.) Загробная жизнь существует, если мы создаем ее здесь. Здесь я могу создать все, что захочу... (намекая на смерть Гитлера)или уничтожить все, что захочу. Стони и Гитлер становятся друг против друга, как борцы. Гитлер (с издевкой): Жизнь против смерти? Стони:Смерть против... творческой мысли. Гитлер (внезапно делает магические пассы, не касаясь Стони, закрыв глаза, стараясь со всей данной ему силой уничтожить врага): Исчезни! Исчезни! Исчезни! Стони корчится, падает на колени, поднимается, во что бы то ни стало старается не поддаваться. Гитлер открывает глаза и, увидев, что Стони уцелел, превращается в оплывшего старика, каким он был в конце второй мировой войны. Кончено! Стони (с мягким, точным жестом, тихо): Исчезни. Гитлер исчезает.
Стони (выбирается из могилы на кладбище в Бруклине. Читает эпитафию на памятнике): "Стони Стивенсон, астронавт. Все идет хорошо, неполадок нет". Я счастлив. Счастлив, восставший из праха. Голос Боконона: Смотрите, сколь изумительно деяние Господне! Стони (он один слышит голос Боконона): Прекрасный путь, Господи. Воистину, не сам я проделал его. Что я в сравнении с тобой? Голос Боконона: Если хочешь почувствовать в себе больше величия, вспомни, что праху даже не пришло в голову приподняться и оглядеться вокруг. Стони (встает, очищает комбинезон от земли): Я столько видел, а прочие не видели почти ничего.
"Что пользы в треволнениях...
не будет им конца...
Улыбка белозубая, не покидай лица".
Идет от могилы к человеку с сенокосилкой. Громче слышен шум сенокосилки, затем он стихает. (Указывая через плечо на свою могилу.)Там есть памятник... Садовник с кладбища: Памятник! Да мало ли их здесь! Стони: На нем написано: "Стони Стивенсон, астронавт". Садовник с кладбища: Самого-то Стивенсона, конечно, там нет. Камень поставила его мать. Он пропал в космосе или во времени. Неизвестно где. Стони: Ясно. Там, на камне, написано... Садовник с кладбища: "Все идет хорошо, неполадок нет". Стони кивает. Я думал, про это все знают. Стони: Я надолго уезжал. Садовник с кладбища: Его капсула упала в Тихий океан, прямо в назначенное место. Но, когда ее открыли, в ней никого не было. Только лежала записка с теми словами, которые ты видел на камне. Стони: Спасибо. Садовник с кладбища: Всегда рад. Заводит свою сенокосилку. Стони идет по кладбищу.
"Что пользы в треволнениях?
Не будет им конца.
Улыбка белозубая, не покидай лица"