размышления двадцать четыре часа, потом заговорит моя пушка!

— Согласен! — отвечал второй.

Чарли обошел воинственных пацанов.

— Может, сходим сегодня в кино? — Чарли догнал Кэтрин, в полной безопасности миновав обитателей Дикого Запада. — Кэри Грант в главной роли. Говорят, очень смешная картина.

— С удовольствием пошла бы, да вот беда — нужно сегодня вечером догонять по чтению.

Чарли молча шел, стараясь не столкнуться с озорниками — те увлеченно сражались на дуэлях, боролись, вели перестрелку. Кэтрин шла чуть впереди, с высоко поднятой головой, вся такая румяненькая, пухленькая, с розовыми коленками, а Чарли, вздыхая, высматривал у нее на шейке то местечко, куда поцеловал ее впервые, — после этого нежного поцелуя душа его улетела на небо…

Вдруг он засмеялся — натянуто, неестественно. Кэтрин и бровью не повела, даже не оглянулась.

— Знаешь, я все думаю об этом парне, ну, о Гарольде, — начал он. — Что за дурацкое имя — Гарольд! Приходит он в бейсбольную команду, а тренер вышвыривает вон его на первой же тренировке. Бросает ему, точно, три мяча подряд — а он не ловит, между ногами у него пролетают! Бросает в него — опять не поймал: мяч отскакивает от земли и ударяет его прямо по носу. Вот умора! Ты бы поглядела в эту минуту на физиономию своего Гарольда! — Чарли визгливо фыркнул. — Мы все чуть не поумирали со смеху: прямо по носу, в самый кончик! И знаешь, как его дразнят ребята? Четырехглазый Оскар. Не видит из «дома» даже первой базы! Четырехглазый Оскар — разве не смешно? — Голос Чарли звучал уже не столь уверенно.

— О тебе он так дурно никогда не отзывался, — Кэтрин уже входила в подъезд своего дома. — Говорил мне, что восхищается тобой и считает тебя отличным парнем.

Натянутая улыбочка исчезла с лица Чарли, не оставив ни малейшего следа.

— Но все девчонки его просто не выносят! — Чарли ничуть не щадил ее чувств. — Просто потешаются над ним.

Кэтрин только улыбнулась про себя — да, что-то там болтали малышки в гардеробах и на переменках.

— Думаешь, я вру?! — возмутился Чарли. — Да сама спроси у любой!

Кэтрин равнодушно пожала плечами — вот ее квартира, она уже дома. В темноте площадки Чарли подошел к ней вплотную.

— Пойдем со мной завтра в кино! — прошептал он. — Пожалуйста, Кэтрин, прошу тебя!

— Я уже тебе сказала — я занята!

Он протянул наугад руку, нащупал в темноте ее мягкую ручку.

— Кэти… — канючил он.

Она резко отняла руку, сказала громко:

— У меня нет свободного времени.

— Пожалуйста, прошу тебя! — все еще шептал он.

Кэтрин упрямо качала головой. Чарли, протягивая обе руки, искал ее; нашел, порывисто обнял, попытался поцеловать… Она энергично, повернув в сторону голову, нанесла ему резкий удар по голени.

— Пожалуйста!.. — У Чарли из глаз полились слезы.

— Убирайся отсюда! — кричала Кэтрин, забарабанив кулачками по его груди.

Чарли защищался, хныкал:

— Но ты же позволяла целовать себя… Почему же не сейчас?

— Не приставай ко мне, я же сказала! — Кэтрин быстрыми, расчетливыми движениями одернула платье.

— Я все расскажу твоей матери! — кричал в полном отчаянии Чарли. — Ты гуляешь с методистом1! Где это видано?! С протестантом!

У Кэтрин от ярости расширились глаза, щеки покраснели от хлынувшей в лицо крови, рот плотно сжался.

— Ну-ка, убирайся отсюда! С тобой у меня все кончено! Я больше не буду разговаривать с тобой! И прошу тебя — нечего меня повсюду преследовать!

— Я хожу там, где мне вздумается, черт подери!

— Я слышала, что ты сказал. То мерзкое слово, которое ты употребил.

— А я буду ходить за тобой повсюду, где только захочу, черт бы тебя побрал! — заорал обиженный Чарли еще громче. — Мы живем в свободной стране!

— Не стану больше с тобой разговаривать до конца жизни! — старалась перекричать его Кэтрин; голос ее звенел, дребезжащим эхом отражаясь от почтовых ящиков и медных дверных ручек. — Ты меня утомляешь! Ты мне абсолютно неинтересен. Глупец! Ты мне не нравишься! Самый большой идиот на свете! Ступай домой!

— Вот увидишь, я сломаю ему шею! — кричал Чарли. Глаза его помутнели от гнева. — Сломаю вот этими руками! — Кулаки метались перед лицом Кэтрин. — Я ему покажу! Тоже мне, — скрипач! Вот разберусь с ним, так у тебя отпадет охота с ним встречаться! Ты его целуешь?!

— Да, целую! — И в голосе Кэтрин зазвучали триумфальные нотки. — Целую, целую постоянно, неустанно! И он-то умеет целоваться! И не разводит слюни перед девчонкой, как ты!

— Пожалуйста! — опять заныл Чарли. — Пожалуйста!.. — И, шаря в потемках руками, двинулся к Кэтрин.

Она холодно отвела его руки и, собрав все силы, всем своим крепким, пухленьким телом, весом в восемьдесят пять фунтов, бросилась на него и с размаху ударила по лицу. Затем повернулась и взлетела вверх по лестнице.

— Я убью его! — завопил Чарли в лестничный «колодец». — Убью этого скрипача голыми руками!

В ответ лишь хлопнула закрывшаяся дверь…

— Будьте любезны, — обратился Чарли к привратнику Джонсону, — передайте мистеру Гарольду Перселлу, что один приятель ждет его внизу. Ему будет приятно меня увидеть. Если, конечно, вас не затруднит.

Джонсон поехал вверх на лифте, а Чарли тем временем с мрачным удовлетворением оглядывал лица окружавших его восьмерых друзей, которых он привел с собой, чтобы те засвидетельствовали: месть осуществлена в соответствии с установленными правилами.

Гарольд вышел из лифта и приблизился к группе ребят, стоявших в коридоре; с любопытством оглядел их близорукими глазами. Они тоже на него смотрели: этакий чистенький, прилизанный очкарик, с длинными белыми пальцами.

— Привет! — Чарли отделился от группы, встал к нему вплотную. — Хотелось бы поговорить с тобой с глазу на глаз.

Гарольд все еще разглядывал окружившие его бессловесные фигуры, — в глазах нет и следа жалости, лишь жажда мести. Тяжело вздохнул, понимая, что ему грозит.

— Хорошо. — Открыл входную дверь и удерживал ее, покуда все мальчишки, один за другим, не оказались на улице.

До пустыря в следующем квартале все шли молча, эту тишину нарушали лишь нарочито тяжелые шаги секундантов Чарли Линча.

— Снимай очки! — приказал Чарли, когда они наконец достигли центра заброшенной площадки.

Гарольд снял, неуверенно оглядываясь, куда бы их положить.

— Давай подержу, — вежливо предложил Сэм Розенберг, главный подручный Чарли.

— Спасибо, — поблагодарил Гарольд, передавая ему на хранение очки; повернулся лицом к Чарли, редко, слепо моргая; встал в боксерскую стойку. — Ну что ж, давай!

Чарли глубоко дышал. Вот он, его враг, перед ним, — постоянно