президент. — Но я знаю то, что не известно ему и чего, если мне повезет, он никогда не узнает, а если и узнает, то когда будет уже поздно. Мы слегка поторопились объявить то, что совершили люди из будущего, путешествиями во времени. Да, они достигли своей цели, но какими средствами? Оказывается, существует параллельная нашей вселенная. Люди из будущего, которые открыли ее, обнаружили вот что: время в ней движется в направлении, обратном нашему. Наверно, я вас запутал, Стив? В общем, наше прошлое для той вселенной — будущее. Беженцы проникли к нам именно через параллельный мир.
— Но это означает…
— То-то и оно, — усмехнулся президент. — Это означает, что в прошлое уйти можно, но вернуться оттуда — нет. Дорога в будущее закрыта.
— Если Чепмен узнает, он расторгает соглашение.
— Очевидно, да. Его предложение продиктовано отнюдь не патриотическими чувствами. Что вы думаете, Стив, о моей маленькой лжи?
— Сэр, вы бы упали в моих глазах в том случае, если бы не попытались остановить Чепмена, имей он хоть малейший шанс осуществить то, что замыслил. А так пострадают лишь те, кто переоценил свои возможности. По заслугам и расплата.
— Однажды все откроется, — проговорил президент, — и моя репутация окажется безнадежно запятнанной.
— Когда все откроется, сэр, вас начнут превозносить до небес и воздвигать вам памятники, — поправил Уилсон.
— Надеюсь, вы правы, Стив, — сказал президент с улыбкой. — Однако мне немного не по себе.
— Сэр, — спросил Уилсон, — кому известна ваша тайна?
— Тем троим, которых вы привезли из Форта-Майера, нашим академикам, которые беседовали с ними, мне и теперь вам. К моменту встречи с учеными я уже прослышал о поползновениях Чепмена, а потому сразу попросил никому ничего не говорить. Что касается беженцев, то среди них в сути перемещений во времени разбирается лишь горстка специалистов, и, по счастливой случайности, все они у нас. Мы бережем их как зеницу ока, наравне с бриллиантами. Здесь же они оказались потому, что, говоря их словами, мы — единственная страна, которой они могут доверять. Похоже, тайна останется тайной.
— Похоже, — кивнул Уилсон. — Вы упомянули бриллианты. Что с ними сталось?
— Мы приняли их на временное хранение. Потом, когда все более или менее успокоится, решим, как с ними поступить. Полагаю, начнем потихоньку продавать, заодно придумаем какую-нибудь правдоподобную историю. А деньги будем перечислять в фонд для последующего использования всеми государствами.
Уилсон поднялся и направился к двери, но в двух шагах от нее остановился и повернулся к Хендерсону.
— По-моему, мистер президент, все идет неплохо.
— Да, — согласился президент. — Начало было никудышное, но вроде бы положение исправляется, хотя работы еще непочатый край.
Возвратясь к себе, Уилсон увидел, что за столом Джуди сидит какой-то человек. В кабинете было темно, лишь мерцали лампочки вызова на селекторе.
— Джуди? — произнес с запинкой Уилсон. — Джуди, это ты?
Да нет, не может быть, она наверняка давно в Огайо.
— Я вернулась, — проговорила Джуди. — Сошла с самолета, просидела полдня в аэропорту, не зная, что делать. Ты сукин сын, Стив Уилсон, и не вздумай этого отрицать. И почему я не улетела? Зачем пришла сюда?
— Но, Джуди… — воскликнул он, в мгновение ока очутившись подле нее.
— Ты же не просил меня остаться. Тебе и в голову не пришло!
— Разве я не просил?
— Ты играл в благородство. Вот в чем твоя беда. Ты слишком благороден. Нет чтобы встать на колени и заломить руки! А теперь мой багаж летит в Огайо, а я…
Он наклонился, взял девушку на руки и крепко прижал к себе.
— Нам обоим здорово досталось, — сказал он мягко. — Как ты думаешь, не пора ли домой?