Шампанский, которого вы сегодня ночью посетили в тайном месте наших встреч, — одиннадцатый. Я же, ничтожнейший среди вас, — двенадцатый, и о моих силах лишь молиться за вас. Еврейские знатоки священных книг, занимающиеся здесь в монастыре переводом Писания, натолкнулись на заклинание, которое, вероятно, может послужить указателем для вас, когда вы окажетесь у цели путешествия — в Иерусалиме.
Сердце Эсташа учащенно забилось. Иерусалим!
— Но прежде, чем я скажу вам заклинание на древнееврейском языке, — продолжал аббат, — давайте все вместе дадим обет хранить эту тайну и не щадить ради нее своей жизни.
И все произнесли:
— Мы клянемся!
Затем аббат прочел заклинание на древнееврейском языке, и прозвучало оно чарующе и таинственно. После этого он перевел заклинание:
Он повторил заклинание во второй и в третий раз, чтобы слова остались в памяти рыцарей. Затем благословил их в путь и попросил:
— Приветствуйте от моего имени короля Иерусалимского и передайте ему мою благодарность зато, что он пожелал отдать в ваше распоряжение здание, в котором вы нуждаетесь!
Вслед за этим Эсташ услышал, что местом встречи рыцари избрали Лион; больше он не смог понять никаких подробностей. Комната опустела, и голоса господ все менее отчетливо раздавались уже во дворе. Со двора донесся крик Эдюса, и когда Эсташ ему ответил, Пьер проснулся.
— Мы должны привести этого человека к аббату в келью, — сказал Эдюс, просунув голову в дверь.
— Привести? — стал сопротивляться Пьер. — Меня не нужно теперь вести!
Он один пошел к аббату монастыря Клерво. Эсташ увидел, как за Пьером закрылась дверь кельи, и стал ждать, но аббат с Пьером не спешили выходить оттуда.
— Пойдем, — нетерпеливо сказал Эдюс. — Пора ехать!
Когда они направились к своим коням, Эсташ рассказал другу, как он нашел Пьера, который оказался каменотесом, и то, что он видел аббата во сне.
Теперь, когда Эсташу стало кое-что известно о тайне рыцарей, он смотрел на них другими глазами. Какое торжественное у них, должно быть, настроение! Их лица были серьезны, и на коней они садились молча. Эсташ посадил Пьера на коня позади себя; прошло не более двух часов с тех пор, как он привез его сюда. Да, за два часа все изменилось: Эсташу еще никогда не приходилось хранить какую-либо тайну, и он даже не подозревал, что так скоро увидит Иерусалим.
Рыцари ехали сквозь лес Клерво. Они тоже думали об Иерусалиме. Их мысли уносились в неизвестность: они размышляли о необычном заклинании, смысл которого пока не постигли. Особенно загадочным казалось то место, где говорилось о скрытых домах, в которых находятся слова, и о каком-то Ничто. Вечернее солнце бросало огненные отблески на серебристые подвески коней. Вскоре сгустился туман, и с трудом можно было различать лес и лужайки.
Эдюс подъехал на своем коне к Эсташу.
— Разве можно держаться за такого малыша, каменотес? — обратился он к Пьеру. — Ты можешь пересесть на моего коня.
— Он крепко за меня держится! — возразил Эсташ. И подумал, что у него впервые в жизни есть тайна, которую нужно скрывать от Эдюса. За годы их дружбы такого еще не случалось. Эсташу казалось, что он совершает измену, омрачавшую их дружбу. Поэтому он робко добавил:
— Если Пьер хочет, он может проехать какую-то часть пути вместе с тобой. Тогда он тебе расскажет, как на него напали разбойники.
Когда Пьер сел позади Эдюса, Эсташ предался мечтам, тихо повторяя слово «Иерусалим» и наслаждаясь его звучанием. Только когда они выехали на широкую дорогу, он догнал всех остальных.
Темнота сгущалась, и рыцари остановились, чтобы зажечь факелы. Теперь Пьер сидел на коне Эсташа. Скоро графам предстояло разделиться на несколько групп. Уже виднелся перекресток дорог, где пути рыцарей расходились.
Одни из них ехали на север вместе с господином де Сент-Омером; господин де Пайен следовал в западном направлении; а господин де Монбар, который хотел взять каменотеса к себе в замок, отправился на юг. Каждый рыцарь видел факелы товарищей, исчезающие в вечернем воздухе. Из густеющих сумерек доносились крики прощания: «Через месяц в Лионе! До скорой встречи в Лионе!»
Эсташ улыбался во тьме: Лион? Нет, он думал о городе куда более далеком, чем Лион! Он видел себя на корабле посреди моря и в святом городе Иерусалиме. Пьер же вспоминал свой родной город Лион, где была его мастерская и где жила Сюзанна с их маленьким сыном.
«Рядом со Святилищем
Скрыто двенадцать домов:
Жилища, где обитает Ничто,
Там найдешь ты слова,
Чтобы благословить мир.
Один-единственный ключ
Открывает эту тайну.
Именем Яхве
Он обозначается.
Если ты откроешь Ничто,
Не делай различия между домами!
Ибо в одном из них
Живет сила остальных одиннадцати».