- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (37) »
Нынче моими врачами стали… СПИРТНОЕ, ДУРМАН И ВЕЧНЫЙ СОН.
"Ты такая, как все" "Ха-ха, нашей ботаничке засадил" "Обули заучку" "Пусть меньше свои книжки читает" "А с виду такая тихая!" "Да она такая самая овца, как и все те дурочки, что за ним бегают. И чем только думала? — Ясное дело, чем…"
Вот. Вот эта точка, от которой я рысью помчала вперед.
Вот и всё. Прежней меня… больше нет.
Но не ради других, не ради… НЕГО. Ради СЕБЯ. Я стану лучше, ярче. Неповторимой. Уникальной… и желанной.
Кинжал в спину… прошлому. И отныне — СВОБОДНА. … и НЕДОСТУПНА.
Ненавижу, ненавижу мужчин. … и любой ценой… заставлю их СТРАДАТЬ.
И не слезы нынче на моих глаз. Нет. Это — блеск ярости, взрывы злости, раскат ненависти.
ПРЕЗИРАЮ. ПРЕЗИРАЮ… всех вас! Истинно презираю…
Глава Вторая
* * *
Знаете, что больше всего бесит в моих родителях? … их идеальность.Здравомыслящий, наверняка, сразу бы потянулся к телефону… и судорожно набрал номер "неотложки"…, едва услышал эти слова.
Что же. Ваше право, сударь.
Просто, понимаете…. У моих сверстников, тех, кого я раньше считала друзьями (пока их истинные лица не открыл этот мой… случай), их семьи — настоящее, если не чистилище, то исчадье ада. … ссоры, разборки, скандалы. Драки. Все это, бесспорно, ужасно. УЖАСНО! Но привычно. Свыклись. Притерлось. Приелось. Никого этой новостью уже не удивишь.
И даже… это горе — причина для сплочения, ПОНИМАНИЯ друг друга.
А идеальные, правильные, СЧАСТЛИВЫЕ… никому не нужны. Не ищите, люди, друзей В БЕДЕ, а ищите — в СЧАСТЬЕ! … Их там… нет. Нет.
Вот и у меня… за те мои шестнадцать лет… никого… искреннего так и не появилось.
Я одна, одна. ОДИНОКАЯ. Во всем. Стараниях, начинаниях, мечтах…
Но все это… сопли детства, пустые вздохи.
Больше всего раздражает то, что у меня… У МЕНЯ такой идиллии, как у них, в жизни нет. И не будет. Я — выродок. Выродок в семье.
Мой сводный брат, Мигель (еще один экземпляр мудрой, "неземной" идеальности), и тот более похож на моих родителей (хоть и не родной сын), ближе им, чем такой… недоделок, как я.
Вот стараюсь, занимаюсь — и у меня получается. Учеба, олимпиады, конкурсы… Но разве это то, что мне нужно?
Я хочу ПОНИМАНИЯ! Хочу ЛЮБВИ! Хочу ДРУЖБЫ!
А в итоге… только осколки, ошметки… или огрызки.
Я — урод. УРОД.
Что же, отныне я буду гнуть эту линию… уже умышленно. Не такая, другая. Уникальная. Пусть дурная, ненужная, грубая, глупая, ПРОПАЩАЯ… УЖЕ НЕ ВАЖНО.
Мизантроп — это не просто слово. И даже не диагноз. Это — ПРИГОВОР.
* * *
Знаете, какая у меня недавно забава появилась? Соблазняю мужчин… (да, мужчин, на мальчиков… у меня нынче страшная аллергия). Соблазняю, довожу до кондиции, а затем сбегаю. Я не сплю с ними, если вы об этом. Это и есть моя черта. За нее… ни один урод, не пройдет.Словно самоубийца… радуюсь остроте ножа, идеальности ровной поверхности лезвия, прочности удавки…
Я играю, играю с огнем.
Кто расстраивается, кто даже плачет. Кто смеется и хохочет от правды. Кто унижает… Кто бьет.
Мне все равно. Все равно. Делайте, что хотите, но меня не получите. Вот такая у меня игра… в любовь.
Я вырву столько сердец, сколько позволит мне эта жизнь. Пока не сдохну.
* * *
— Жо, может, спустишься вниз? У нас гости.Пусть подавятся… Какого лешего приперлись?
— Тетя Виттория? Дядя Шон?
— Здравствуй, малая.
— Ч-что ты с собой сделала? — оторопевши, уставилась на меня крестная.
— Вот об этом я тебе и говорила, — тяжело вздохнула мама и печально улыбнулась. — Теперь она у нас — такая…
— А мне нравится, — торопливо вставил слово мой дяденька и крепко обнял за плечи. Пусть знакома я с ним недолго, чуть больше года (ведь с крестной они поженились совсем недавно, правда, знакомы… давно; в общем, неважно), но за все разы общения — он для меня был настоящей находкой. Хороший друг, приятель. Я иногда для таких… уникальных (в положительном аспекте слова) выделяю в третий пол — ведь негоже такого хорошего человека относить к тем уродам (мужчинам). И да, в том списке еще были отец, брат и дедушка. Вот и теперь Шон поддержал меня. Кто бы сомневался?
— Полгода отсутствия — и такие перемены. Ты меня пугаешь, Жозе, — все еще недоумевала тетя.
— Ничего, все это к лучшему, — мило улыбнулась в ответ и, едва оторвалась от Шона, тут же принялась расцеловывать свою крестную (и подругу в одном лице; что не говорите… года идут — а она только и молодеет, душой и телом! Теперь мы даже на вид мало чем отличаемся… да, ребята, и такое в жизни бывает!). — Я так скучала. — Прости, не могли раньше вырваться. Майя рожала. Вот мы всем семейством и поддерживали ее весь этот период. — И кто на этот раз? — Опять мальчик, — мило улыбнулась Виттория и закачалась из стороны в сторону, словно школьница, болтая полами платья (я вам еще не говорила, что она слегка безумная? Слегка — плохо сказано. Но именно за это я ее и люблю. Она такой же… недотепок, как и я). — А вы когда… осмелитесь? — решила подколоть тетушку.
— Так. Стоп, — резкий шаг назад. Меряющий взгляд с головы до ног. — Это точно — моя малышка Жозефина Мария Матуа? Или кто-то иной?
— Иной, — загадочно ухмыльнулась я. — Иной.
… и нынче… уже не малышка (подумалось про себя, так и не вырвавшись наружу, дабы еще больше не травмировать психику близких).
— Ладно, пошлите за стол. Майя передала торт и индейку. Вторая, правда, уже прилично остыла. Но…
* * *
— Рассказали? — едва слышно прошептала Виттория моей маме на ушко. — Еще нет.— Что рассказали? — наглым образом ошарашила их, обличия… нелепую конспирацию. Удивленно оглянулись.
Да, да. Жо раньше бы себе такой грубости никогда не позволила (а для меня… такое поведение — это грубость), зато теперь…!
Крестная правильно подметила, я уже — другая. Так что, дорогие мои… привыкайте.
— Луи, тебе еще добавить индейки? — мне показалось, или в этих словах тетушки… прозвучала издевка?
— Нет, спасибо, уже не лезет, — недовольно пробурчал мой отец и торопливо встал из-за стола.
— А тортик? — ехидно улыбнулся Шон.
Что за спектакль? Что они не договаривают мне? Что скрывают?
— Нет, спасибо, — все так же
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (37) »