- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (72) »
по-хозяйски, без спроса, улегся спать на диване, при этом требуя укрыть, поцеловать и не шуметь.
— А ты?
— Орала, как недорезанная.
Потом вижу, что ему фиолетово — плюнула, решила отдохнуть за компьютером — шнуров нет. Батарея посаженная.
А дальше — уже знаете.
— Гнала бы ты его в три шеи. — Та… гнала, а он… — Патриция! Гнала бы его совсем! Без глупого этого перемирия! Зачем тебе этот мудак? Он и ногтя твоего не стоит. Два года больного сумасшествия!
— Ой, давайте не будем. Я уже говорила, хватит с меня, насиделась в гордом одиночестве…
— Патти!
— Что Патти? Снова реветь ночами и мечтать о прекрасном принце?
— А если забеременеешь? — Тьфу ты! Сплюньте! (свесьте килограмм киви!) И потом, я всё делаю, чтобы этого не случилось…
— АУ!! Девушка, килограмм киви! — Да иду, иду уже…
… бла, бла, бла. И так каждый день, пока не выслушаешь страшную историю про "жизнь больницы", обедать нормально не удастся.
Нет, я не черствая. Нет. Раньше я всё искреннее выслушивала, воспринимала и сопереживала, а теперь — теперь просто, от всего устала. ОТ ВСЕГО. Ничем не удивишь. Ничем приятным. Одни лишь беды вокруг — отчего просто, хочется закрыть уши руками, спрятаться от всего мира, и наслаждаться личными фантазиями. А еще лучше — упасть за компьютер и окунуться в мир игры, где жизнь, хоть не на много, но лучше. Пусть и нереальная. Пусть придуманная — но там… там проще…
— Что Ферни? (уходила же я еще до того, как это "тело" проснулось) — А, та что — покормила я его — и на работу пошел. — Спасибо за заботу. — А я и не слышала, как вчера он пришел. Поздно, наверно, было уже? (и слава Богу, что не слышала и не видела!) — Да так… не детское время… — А ты… шнуры сама нашла? Да? А то, я хотела тебе их вернуть, а… — Да, нашла. Спасибо за пощаду. — Я погорячилась. — Да ничего. Понимаю. Кстати, Лимона сегодня видела — Опять к вам в гости? "По три лимончика"? (язвительно перекривила) — Да нет, так пробегал. — Так вы хоть спросите, почему лимоны, и почему только три? — Спрошу, спрошу, как вспомню об этом… — А вообще, красивый такой паренек. Правда? — Мама! — Что? — У меня есть Фернандо! — Ой! Этот… — Ну, мама! Прошу! Хватит трогать эту дурную тему с парнями!
— Нет бы, вот такого, как этот Лимон, нашла себе. А то… — Блин. Ты точно меня доканаешь! И потом, остыньте, мадам! На нас такие никогда не посмотрят! — А ты пробовала? — Я не из тех, что будут гоняться за парнями, и завлекать их к себе. — Ага. Приклеиться, такой паразит, как твой Ферни, — и будешь довольна, жить-припевать, довольствуясь жалким… — Мне хватает. — Глупая ты! Ох, какая глупая! Такая красивая у меня! Такая умная, а… — Мама! Я — торгаш на рынке, без высшего образования, стервозная… — А вот не нужно стервить! Ты с ними ласково! — Мама! Как можно с ними ласково, если все только и думают о себе? Конченные эгоисты!!! Мысли только, как брюхо набить, да еще что… удовлетворить…! — И что? Так, может, тогда… сразу в монашки? — Я не умею лицемерить. — Зря!
А, черт с ним! — С тобой спорить, проще яду нажраться. — А ты не спорь, лучше послушай… — Не хочу! Я такая, как есть! И меняться НЕ СОБИРАЮСЬ!!! И с Ферни я тоже хочу расстаться. А про монашки — это ты правильно сказала. Нужно подумать!
… Я знала, что последние слова мать взбесят, но зато она перестанет катить бочку на моего "неотесанного". А расставаться я пока не готова. Не хочу. НЕ ХО-ЧУ.
Вот так пробежала очередная неделя — неделя пустоты и одиночества. Даже засыпая в объятиях другого человека, можешь себя чувствовать слишком одиноким. Даже постоянно скандаля, ссорясь, а затем — мирясь, можно быть… в душе, все равно, одной.
Вот так и я… Вот так и мы. Вроде и вместе с Ферни, вроде… да не есть. Ничего нет. И замуж за такого человека… я отнюдь не хочу. Так, время коротать. Или, просто, иллюзию облачить хоть в какую-то материальную кожуру… Веру уронить в человека, пусть и не достойного этого. Пусть и на грамм… не оправдывающего ожидания…
— Здравствуй, Эльза. — Привет, Патти. Как дела? — Да так что-то. Спать постоянно хочется. Вроде и вчера пораньше легла, а всё равно. — Пораньше, это — в четыре утра?
(невесело улыбнулась) — Нет. В десять вечера. — Оооооо!!!! Ну, ты выдала! — Сама в шоке. — И не выспалась? — Нет. — Трындец! — Угу…
— Килограммчик апельсинов. — Минуточку…
Вот и выходит, что наша палатка как раз у дороги, но обращена лицом не на проезжую часть, а — на конкурентов.
С одной стороны и хорошо — не глотать пыль с дорог, видно новоприбывшим и наш ассортимент, цены, а с другой — постоянно наблюдать (невольно) ненавистные тебе лица, замечать, как у кого идут дела…
— Гнала бы ты его в три шеи. — Та… гнала, а он… — Патриция! Гнала бы его совсем! Без глупого этого перемирия! Зачем тебе этот мудак? Он и ногтя твоего не стоит. Два года больного сумасшествия!
— Ой, давайте не будем. Я уже говорила, хватит с меня, насиделась в гордом одиночестве…
— Патти!
— Что Патти? Снова реветь ночами и мечтать о прекрасном принце?
— А если забеременеешь? — Тьфу ты! Сплюньте! (свесьте килограмм киви!) И потом, я всё делаю, чтобы этого не случилось…
— АУ!! Девушка, килограмм киви! — Да иду, иду уже…
* * *
Вот и прошел день. День труженика… Нет, не физически я устаю (хотя, что скрывать: домой попадаю только в состоянии "неадекватного трупа", руки, ноги болят, кости ломит), но больше всего — изнуряюсь морально. Люди… люди, как вампиры, высасывают из тебя жизнь, отдавая взамен свой негатив. Черная дыра, а не живое, добродушное, существо. Редко, когда встретишь улыбку, понимание, поддержку: если не холод, то злость, а не злость — то презрение. Отчего-то работник рынка не в почете, отчего-то эта работа считается едва ли не "черной". Тогда почему идете сюда? Почему обходите стороной магазины, а бежите в "лавку к барыгам"? Вот, и я "не знаю"…* * *
— Привет, мамуль. — Привет. Как день прошел? — Ничего особенного. А у вас там как? Много сегодня больных поступило? — Ой, да сегодня столько проблем было! Проверка приезжала…… бла, бла, бла. И так каждый день, пока не выслушаешь страшную историю про "жизнь больницы", обедать нормально не удастся.
Нет, я не черствая. Нет. Раньше я всё искреннее выслушивала, воспринимала и сопереживала, а теперь — теперь просто, от всего устала. ОТ ВСЕГО. Ничем не удивишь. Ничем приятным. Одни лишь беды вокруг — отчего просто, хочется закрыть уши руками, спрятаться от всего мира, и наслаждаться личными фантазиями. А еще лучше — упасть за компьютер и окунуться в мир игры, где жизнь, хоть не на много, но лучше. Пусть и нереальная. Пусть придуманная — но там… там проще…
— Что Ферни? (уходила же я еще до того, как это "тело" проснулось) — А, та что — покормила я его — и на работу пошел. — Спасибо за заботу. — А я и не слышала, как вчера он пришел. Поздно, наверно, было уже? (и слава Богу, что не слышала и не видела!) — Да так… не детское время… — А ты… шнуры сама нашла? Да? А то, я хотела тебе их вернуть, а… — Да, нашла. Спасибо за пощаду. — Я погорячилась. — Да ничего. Понимаю. Кстати, Лимона сегодня видела — Опять к вам в гости? "По три лимончика"? (язвительно перекривила) — Да нет, так пробегал. — Так вы хоть спросите, почему лимоны, и почему только три? — Спрошу, спрошу, как вспомню об этом… — А вообще, красивый такой паренек. Правда? — Мама! — Что? — У меня есть Фернандо! — Ой! Этот… — Ну, мама! Прошу! Хватит трогать эту дурную тему с парнями!
— Нет бы, вот такого, как этот Лимон, нашла себе. А то… — Блин. Ты точно меня доканаешь! И потом, остыньте, мадам! На нас такие никогда не посмотрят! — А ты пробовала? — Я не из тех, что будут гоняться за парнями, и завлекать их к себе. — Ага. Приклеиться, такой паразит, как твой Ферни, — и будешь довольна, жить-припевать, довольствуясь жалким… — Мне хватает. — Глупая ты! Ох, какая глупая! Такая красивая у меня! Такая умная, а… — Мама! Я — торгаш на рынке, без высшего образования, стервозная… — А вот не нужно стервить! Ты с ними ласково! — Мама! Как можно с ними ласково, если все только и думают о себе? Конченные эгоисты!!! Мысли только, как брюхо набить, да еще что… удовлетворить…! — И что? Так, может, тогда… сразу в монашки? — Я не умею лицемерить. — Зря!
А, черт с ним! — С тобой спорить, проще яду нажраться. — А ты не спорь, лучше послушай… — Не хочу! Я такая, как есть! И меняться НЕ СОБИРАЮСЬ!!! И с Ферни я тоже хочу расстаться. А про монашки — это ты правильно сказала. Нужно подумать!
… Я знала, что последние слова мать взбесят, но зато она перестанет катить бочку на моего "неотесанного". А расставаться я пока не готова. Не хочу. НЕ ХО-ЧУ.
Глава Третья
* * *
Странно так жить — жить, не замечая, как бежит время, проплывает… мимо… Еще вчера, кажись, была суббота, а уже сегодня — четверг. В днях запуталась, а в числах — в числах давно уже не пытаюсь разобраться. Апрель? Нет? Уже давно вовсю правит май? Удивительно, а казалось…. только недавно началась весна…Вот так пробежала очередная неделя — неделя пустоты и одиночества. Даже засыпая в объятиях другого человека, можешь себя чувствовать слишком одиноким. Даже постоянно скандаля, ссорясь, а затем — мирясь, можно быть… в душе, все равно, одной.
Вот так и я… Вот так и мы. Вроде и вместе с Ферни, вроде… да не есть. Ничего нет. И замуж за такого человека… я отнюдь не хочу. Так, время коротать. Или, просто, иллюзию облачить хоть в какую-то материальную кожуру… Веру уронить в человека, пусть и не достойного этого. Пусть и на грамм… не оправдывающего ожидания…
* * *
И вновь начался трудодень. И вновь я за пять минут собираюсь и выбегаю на улицу, на рынок — на работу…— Здравствуй, Эльза. — Привет, Патти. Как дела? — Да так что-то. Спать постоянно хочется. Вроде и вчера пораньше легла, а всё равно. — Пораньше, это — в четыре утра?
(невесело улыбнулась) — Нет. В десять вечера. — Оооооо!!!! Ну, ты выдала! — Сама в шоке. — И не выспалась? — Нет. — Трындец! — Угу…
— Килограммчик апельсинов. — Минуточку…
* * *
Наш рынок построен так, что торговые палатки фактически размещены по кругу — покупатель идет из одной ланки в другую — цепочка полостей, причем каждое такое образование — это новый отдел: яйца, фрукты, крупы, мясо-молоко, сладкое, одежда и так далее…Вот и выходит, что наша палатка как раз у дороги, но обращена лицом не на проезжую часть, а — на конкурентов.
С одной стороны и хорошо — не глотать пыль с дорог, видно новоприбывшим и наш ассортимент, цены, а с другой — постоянно наблюдать (невольно) ненавистные тебе лица, замечать, как у кого идут дела…
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (72) »