торжественно вручены, хотя Даше показалось, что именинник отнесся к ним без особого восторга. Еще раз подняли тост за именинника, затем Даша и Валерик выпили штрафную, закусили какой-то непонятной колбасой, и Даша отправилась с Сонькой на кухню готовить праздничный ужин, потому что оторвать Валерика от дисплея невозможно, если там футбол.

Резать мясо оказалось совсем не женским занятием, особенно с Дашиным маникюром. Мясо было не то чтоб совсем замороженное, но такое: нажмешь – льдинки похрустывают и кровь течет. Пальцы отчаянно мерзли, Даша с Сонькой тихо, по-женски, матерились.

Наконец к ним из комнаты выполз сам именинник, уже изрядно набравшийся, опустился на пол перед плитой и принялся с лязгом рыться в духовке, вынимая старые сковородки. Он ставил их на пол, а они все не кончались. Откуда у Пашки столько сковородок?

– С-сука, – твердил он хмуро, – вот с-с-сука. Даша решила, что у них там кто-то гол забил не туда.

– Человечиной вздумал полакомиться, людоед, – продолжал Пашка. – Мяса кругом мало? Убивать таких надо сразу! Просто стрелять.

– Ты чего это? – удивилась Сонька.

– А чего, нет что ли? – обернулся Пашка. – В центре Москвы! Посреди XXI века! Людоед натуральный!

– Это там Валерик опять бредит? – нахмурилась Даша.

– А чего Валерик, если в новостях показывают, – огрызнулся Пашка.

Даша и Сонька переглянулись.

– Чего за людоед-то, рассказывай!

– Мужик, людоед, – с отвращением забубнил Пашка, продолжая разбирать духовку. – Завтра будет жрать человечину на Чистых прудах, в центре Москвы.

– Людей? Живых? – Сонька взвизгнула и опрокинула доску с нарезанным мясом. Кровавые ломти легли на пол с глухими шлепками.

Все кинулись их поднимать и мыть под краном. Пашка бурчал, мол, нечего намывать, обжарятся.

– Слушай… – Сонька наконец пришла в себя. – Ты скажи, он кого будет есть, людоед этот? Объясни по-человечески!

Пашка нехотя поднялся с корточек и поставил тазик на стол.

– Людоед, – объяснил он уныло. – Как его… Не важно, короче. Придумал, что теперь будет жрать людей. Сам будет жрать и других кормить. Откроет типа ресторан. Завтра.

– Ресторан?! – ахнули Даша с Сонькой.

– Ну! В центре Москвы. Первый в мире ресторан человечины. Заходи, кто хочешь, и жри человечину. Объясняет, что это теперь правильно. Типа полезно. И вообще красиво.

– Он что, больной? – тихо спросила Сонька.

– Да уж не здоровый, – сухо отозвался Пашка. – Журналисты носятся. Иностранцы обсуждают. Милиции вообще наплевать, похоже. Народ молчит. Вот ведь гниль… – Пашку перекосило от отвращения.

– Такого не может быть, – твердо сказала Сонька. – Так не бывает.

– Спорим? – Пашка вытянул руку. – Он будет жрать человечину. И его никто не остановит, спорим? Поехали завтра на Чистые пруды, вон и Валерик поедет.

– Тоже жрать человечину? – ахнула Сонька.

– Нет, – серьезно ответил Пашка и сжал кулаки. – Просто в глаза посмотреть этому зверю… В XXI веке!

Даша вымыла руки и вытерла грязноватым полотенцем. О маникюре оставалось забыть.

– Надо выпить, – подытожила Сонька, тряхнув белыми кудрями.

– Идите в комнату, пока они там всё не выпили, – буркнул Пашка. – Я сейчас приду, вот мясо в духовку поставлю.

Дверь в комнату была прикрыта, и с дисплея доносилась какая-то музыка, а не футбол. В комнате пахло перегаром и шла драка.

Тумба валялась на полу, салат из миски рассыпался по ковру, кругом валялись разбитые рюмки.

Игорь с перекошенным лицом душил Валерика, а тот колотил его головой о дощатый пол. Оба катались по полу и шипели.

– Доктор! – шипел Игорь, сжимая горло нависающего над ним пунцового Валерика. – Доктор, говорю!

– Экономист! – шипел Валерик, раз за разом приподнимая Игоря за воротник и глухо опуская затылком на ковер. – Доктор экономики. Понял? Понял?

Даша и Сонька бросились их разнимать, но ничего не вышло, Даша только ноготь сломала. Было ужасно больно и хотелось двинуть их табуреткой по башке. Обоих. Но тут на шум прибежал Пашка, и втроем удалось их растащить.

– Вы чего творите, упыри? – рявкнул Пашка, наваливаясь на Игоря.

Валерика держали Даша с Сонькой. Пашка дотянулся до пульта, и орущий дисплей разом погас.

– Валера тупой, – задыхаясь, выдавил Игорь в наступившей тишине. – Я ему говорю: доктор.

– За тупого ответит, – пообещал Валерик в пространство деревянным голосом и принялся шарить руками по своей рубашке, словно искал травматик, что остался в кармане куртки. – Баран неграмотный!

– Тихо! – снова рявкнул Пашка. – Вы чего сцепились-то?

– За людоеда поспорили, – хмуро объяснил Игорь.

– А чего спорить? – удивился Пашка. – Убивать их надо. А вы друг друга лупите.

– Пашка! – встрял Валерик, уже успокоившись. – Вот ты сам ему скажи! За что Боровиков нобелевку свою получил? Он же доктор-экономист!

– Козел! Экономистам нобелевку вообще не дают! – вскинулся Игорь.

– Тебя не спросили, урод! – гаркнул Валерик. – Пашка, скажи ему!

– Да я помню, что ли… – Пашка призадумался. – Кажется, он врач какой-то.

– Врач! – Игорь оттолкнул Пашку и вскочил, тыкая пальцем в лицо Валерику. – Я тебе сказал, врач!

– Руки убери! – заорал Валерик. – Руки убери, кому сказал! Еле удалось снова их растащить.

– Больные прямо, – бурчала Сонька. – Кто вообще этот Боровиков-то?

– А это людоед и есть, – объяснил Пашка. – Про него сейчас в новостях передавали, что он какой-то доктор, нобелевский лауреат бывший. А какой – не сказали.

– Нобелевский? – изумилась Даша. – Тогда понятно, почему его не посадили еще, им все можно…

– Да не, просто у него денег до фига, – объяснил Валерик. – Он этот, промышленник большой.

– Ребята, ужас-то какой вообще, – Сонька всплеснула руками. – Да неужели его никто остановить не может? Это он на глазах милиции людей живых режет, они кричат, плачут…

– Да не живых, – объяснил Пашка. – Он не убивает, он донорские органы ест.

– Прекратите, меня сейчас стошнит! – завизжала Сонька.

– Все равно кошмар какой-то! – сказала Даша. – Даже не знаешь, что хуже.

– А чего! – с отвращением произнес Игорь. – Он же врач, набрал ребер для борща и домой.

– Прекратите! – снова завизжала Сонька и обеими руками зажала рот.

– Не врач! – угрожающе прошипел Валерик. – Промышленник.

– И за что ему нобелевку дали, по-твоему? – вскинулся Игорь.

– Вот за нее и дали, за промышленность.

– Дурак ты совсем – за промышленность. Сам понял, что сказал?

– А ну-ка повтори! Ты кого дураком назвал?

– Тихо, тихо! – Даша схватила Валерика за руку. – Давайте