деятельности как к деятельности подневольной, то он относится к ней как к деятельности, находящейся на службе другому человеку, ему подвластной, подчиненной его принуждению и игу... Подобно тому как он свою собственную производственную деятельность превращает в свое выключение из действительности, в кару для себя, а его собственный продукт им утрачивается, становится продуктом, ему не принадлежащим, точно так же он порождает власть того, кто не производит, над производством и над продуктом» . Здесь мы также видим, что определение отчуждения замыкается на вышеизложенные обстоятельства: «Происходит перевертыш, превращение социальной деятельности в монстра: это утрата нашей способности контроля над продуктами нашей собственной деятельности, вещи становятся над нами, уничтожают все наши расчеты и ожидания - и это становится одним из главных моментов всего исторического развития». Весьма показательно, что Маркс заменяет выражение «самодеятель ность» (Selbstbetatigung) на «деятельность» (Tatigkeit). Это говорит о том, что для Маркса было очень важно сохранить понятие «самодеятельность» для обозначения будущего неотчужденного труда в неотчужденном обществе. Четырнадцать лет спустя Маркс в полемике с Адамом Смитом (1857-1858) использует якобы «идеалистические» аргументы, к которым он прибегал в «Экономическо-философских рукописях»; он указывает, что необходимость трудиться сама по себе отнюдь не означает ограничение свободы (если иметь в виду неотчужденный труд). Маркс говорил здесь как раз о «самореализации личности» и «тем самым о подлинной свободе». И наконец, та же самая мысль, что целью человеческого развития является создание «богатого» человека, который преодолеет разрыв с природой и другими людьми и достигнет подлинной свободы, находит выражение во многих местах «Капитала», написанного Марксом уже в весьма зрелом возрасте. Так, в третьем томе «Капитала» мы читаем о подлинном «царстве свободы», которая н а ч и н а е т с я с р а з в е р т ы в а н и я ч е л о в е ч е с к и х с и л, способностей, «о полном развитии человеческой индивидуальности», о том, что «частичный человек - это результат процесса отчуждения», и о том, как «нужно создать целостного человека». Взгляды Белла, который чисто случайно и совершенно по иным причинам разрывает творчество Маркса на молодого и старого, при ближайшем анализе оказываются результатом совершенно ошибочного прочтения Беллом текста Маркса (шестого тезиса о Фейербахе), а также совершенно неверного определения им отчуждения. Как выяснилось, Белл не раз ошибался, читая чужие философские тексты (он даже пришел к выводу об антиличностном смысле философии буддизма). Итак, подводя итоги, следует сказать следующее: это правда, что Маркс и Энгельс изменили некоторые свои понятия и идеи. Маркс стал еще больше избегать употребления терминов, близких гегелевскому идеализму, его язык стал менее эмоционален и эсхатологичен, быть может, оттого, что в последние годы у него поубавилось энтузиазма, которым он кипел в 1844 г. Но, невзирая на некоторые перемены во взглядах, настроениях и языке, философское ядро идей молодого Маркса никогда не менялось. И поэтому невозможно анализировать и понимать его поздние идеи о сути социализма и его критику капитализма, иначе чем опираясь на его концепцию человека, развернутую в ранних произведениях. ....