узнать, что я помню теперь из того, что прежде не помнила?

— Расскажи.

— Почти несчастный случай, поздно ночью, примерно месяц назад. Другая машина даже не замедлила ход перед светофором. Твоя поднялась в воздух. Потом я помню, как мы стоим на обочине и ты приказываешь мне забыть. Я сделала это.

Я хмыкнул.

— Любой гипнотизер с большим опытом может сказать тебе, что состояние транса не является гарантией от фантазий, а галлюцинации, вызванные в гипнотическом состоянии, кажутся более реальными, чем действительность. Другое объяснение...

— Я помню звук, с которым антенна машины стукнулась о твое правое заднее крыло и отломалась.

— Могут быть и звуковые галлюцинации.

— Я посмотрела, Дейв. На крыле есть отметина. Похоже на след от антенны.

Проклятье! Я хотел бы отложить это копание.

— Я мог получить это при парковке.

— Продолжай, Дейв.

Должен ли я пресечь все это и сделать так, чтобы она все забыла? Я сомневался. Может быть, это было бы проще всего.

— Неважно, — наконец сказала она. — Послушай, это действительно неважно для меня. Иногда происходят необычные вещи. Если ты связан с некоторыми из них, ну что ж. Что меня действительно беспокоит, так это то, что ты не доверяешь мне...

Доверие? Это именно то, что превращает вас в мишень. Как Протей, когда Амазонка и Священник собирались покончить с ним.

— ...а я так долго доверяла тебе.

Я убрал свою руку. Отпил глоток кофе. Не здесь. Мне хотелось бы позднее немного повернуть ее мозг. Внедрить нечто, что заставило бы ее в будущем держаться подальше от гипнотизеров.

— Хорошо. Я думаю, ты права. Но это длинная история. Я расскажу ее, когда мы вернемся в коттедж.

Ее рука нашла мою, и я встретил ее глаза.

— Спасибо, — сказала она.

Мы ехали назад под безлунным небом, усыпанным звездами. Это была немощеная дорога, ныряющая в низины, поднимающаяся, петляющая среди густого кустарника. Жужжание насекомых проникало через открытые окна вместе с соленым запахом моря. На мгновение, только на одно мгновение я подумал, что ощущаю странный звон в ушах, но это могло быть из-за ночи и шампанского. И больше не приходило.

Чуть позже мы подъехали к дому, остановились и вылезли из машины. Я молча отключил мою невидимую охрану. Мы подошли к дому, я открыл дверь и включил свет.

— У тебя никогда не было неприятностей здесь? — спросила она.

— Что ты имеешь ввиду?

— Людей, которые взламывают двери, переворачивают все вверх дном, все рушат?

— Нет.

— Почему нет?

— Наверное, удача.

— В самом деле?

— Ну... все это защищено, очень специфическим способом. Это также часть истории. Подожди, пока я приготовлю кофе.

Я прошел на кухню, достал кофейник, засыпал кофе, налил воды и поставил на огонь. Затем я направился к окну, чтобы открыть его и впустить свежий воздух.

Внезапно моя тень на стене увеличилась.

Я резко повернулся.

Пламя отошло от горелки, поднялось в воздух и начало расти. Элайна вскрикнула, когда я повернулся и пламя стало заполнять комнату. Я увидел, что от него отделились колеблющиеся существа огненной стихии, прямо перед этим пламя разорвалось на части, чтобы пронестись, подобно торнадо, через коттедж. В момент все было охвачено огнем, и я услышал его трескучий смех.

— Элайна! — я звал, мчась вперед, так как я видел, что она превратилась в огненный столб.

Всех вещей в моих карманах плюс моих побрякушек на поясе, быстро подсчитывал я, вероятно хватит, чтобы изгнать это. Конечно, энергия запасалась ранее, ожидая момента, когда она могла бы быть использована разными способами. Я произнес слова, которые могли бы изнасиловать энергетические объекты, и освободил силы.

Затем я провел изгнание.

Пламя улетучилось мгновенно. Но не дым и запах.

...А Элайна лежала всхлипывая, одежда и кожа обуглились, конечности конвульсивно сведены. Все открытые участки тела были темными и чешуйчатыми, и кровь начинала проступать через трещины на коже.

Я выругался, когда восстанавливал охрану. Я создал ее, чтобы защитить место, когда меня нет. Я никогда не пользовался ею, когда был внутри. А надо бы.

Кто бы ни сделал это, он, вероятно, находился поблизости.

Мой тайник находился в подвале, приблизительно в двадцати футах под коттеджем — достаточно близко для меня, чтобы использовать множество энергетических вещей, даже не выходя за ними. Я мог бы освободить их энергию, как я только что поступил с тем, что у меня было. Я мог бы использовать ее против моего неприятеля. Да.

Это был шанс, которого я ждал.

Я бросился к моему кейсу и открыл его. Мне нужна была энергия, чтобы добраться до энергии и пользоваться ею. И манна из артефактов, которую я добыл, была запасена в моих собственных устройствах. Я достиг жезла и сферы. Наконец, мой враг, ты сейчас получишь! Будешь знать, как нападать на меня!

Элайна стонала...

Я выругался на себя за слабость. Если мой неприятель проверял меня, чтобы определить, не стал ли я слабее, он мог бы получить утвердительный ответ. Она не была посторонней и она сказала, что доверяет мне. Я должен сделать это. Я начал заклинание, которое должно было опустошить большинство моих силовых объектов, чтобы восстановить ее здоровье.

Это заняло почти час. Я погрузил ее в сон. Я остановил кровотечение. Я наблюдал, как образуются новые ткани. Я вымыл ее и одел в спортивную рубашку и закатанные слаксы, которые я достал из прикроватного шкафчика, до которого не добралось пламя. Я дал ей поспать подольше, пока я все прибрал, открыл окна и начал готовить кофе.

Наконец я стоял рядом со старым креслом — сейчас покрытым пледом, — в которое я ее положил. Если я сделал нечто хорошее и благородное, то почему я себя так глупо чувствую. Вероятно, из-за того, что это было не в моем стиле. Я наконец-то убедился, что не совсем стал рабом рассудка, хотя все во мне возмущалось при мысли, сколько манны потрачено на ее выздоровление.

Да... Придай хороший вид тому, что сделано.

Как? Хороший вопрос. Я мог бы удалить из ее мозга память о том, что произошло, и внедрить какую-нибудь подходящую историю о том, что произошла утечка газа, например, и возможно, что она поверит этому. Я мог бы так сделать. Наверное, это самое лучшее для меня.

Мое негодование внезапно улетучилось, заменившись чем-другим, когда я понял, что я не хочу поступать так. Что я хотел, так это конца моего одиночества. Она доверяла мне. Я чувствовал, что я мог бы доверять ей. Мне нужен был кто-то, с кем бы я мог поговорить.

Когда она открыла глаза, я передал ей чашку кофе.

— Привет, — сказал я.

Она уставилась на меня, затем медленно повернула голову и посмотрела на все еще заметное опустошение комнаты. Ее руки начали дрожать. Но она поставила чашку на маленький столик