уже находились в ней, когда Хурог начал разрушаться. Их тела были изуродованы до неузнаваемости, и определить, кто есть кто, нам удалось лишь по одежде.
Мы закопали их всех в общей могиле вместе с телами других погибших ворсагцев. Останки Бастиллы я переносил собственноручно.
Не знаю, почему, но скелет дракона остался совершенно невредим. Возможно, на него оказала воздействие магия Орега. Аксиэль вернулся как раз, когда мы с Тостеном задумали отнести драконьи кости в поля. Мы сделали это втроем, а там раздробили скелет и, растерев его в порошок, посыпали им землю. Аксиэль вздохнул с облегчением, когда с этим было покончено. Всходы появились рано.
Однажды летом, проснувшись на рассвете, я сразу почувствовал, что произошло нечто грандиозное. Я быстро оделся, умылся холодной водой, оседлал Нарцисса и отправился на прогулку. Когда тропа, ведущая наверх скалы со старинными дверьми, стала слишком крутой, я спрыгнул с Нарцисса и повел его за собой. Мы почти достигли вершины, когда мой конь встревоженно зафыркал и задергал ушами. Я почувствовал странный запах — жар и горячий металл. Так пахнет в кузницах. Забравшись наверх, я увидел, что бронзовые двери распахнуты настежь. Незадолго до этого дня мы с Аксиэлем пытались отворить их, но не смогли. О том, как и когда появились двери в этой скале, он ничего не знал. Я приблизился к ним и с замиранием сердца тщательно осмотрел. Внутренняя поверхность дверей была черной, как будто опаленной огнем. За ними находилось всего лишь небольшое углубление прямоугольной формы. У меня из-за спины послышался шум чьих-то шагов, и я повернул голову, ожидая увидеть Тостена — если бы это был кто-то чужой, Нарцисс не вел бы себя так спокойно. На меня приветливо смотрел Орег. — Привет, Вард! Я сглотнул, потрясенно глядя на него. — Надеюсь, ты не попросишь меня убить тебя во второй раз?.. Он взглянул в ту сторону, где когда-то стоял мрачный Хурог, а теперь возвышались недостроенные стены нового замка, и потрепал Нарцисса по голове. — Ты провел большую работу. А где скелет дракона? — Мы превратили его в порошок и развеяли в полях, — ответил я. — Правильно сделали. Я не мог понять, что выражает его лицо: оно выглядело печальным и в то же время невероятно радостным. — Я не хотел причинять тебе страдания, Вард, — продолжал Орег, — но, честное слово, даже не подозревал, что не умру. Драконы не стареют, но их можно убить. Я думал, смерть превратит мою душу в камень. — Что было за этими дверьми? — спросил я. — Я! — радостно сообщил он. — Я не знал, что в этой пещере хранилось мое тело. Я сел на камень и закрыл лицо ладонями, совершенно сбитый с толку. В моей голове роились десятки вопросов, но я не знал, какой из них ему задать. — Ты похудел, — заметил он. Тостен сказал мне то же самое, когда вернулся из Ифтахара. — Я думал, я убил тебя тогда! — гневно произнес я. Орег приблизился ко мне и опустился на колени рядом со мной. — Почему ты так долго не появлялся? — спросил я, не глядя на него. — Я был мертв. Вернее, почти мертв, — ответил он. — Сколько времени прошло? Год? Два? Не больше… Ты ведь почти не изменился. Я просто так долго приходил в себя. Мое тело лежало здесь… с момента гибели последнего Императора, то есть на протяжении десятков веков. — Насколько я понимаю, твой отец заставил тебя носить обличье того человека, которого я убил. Почему же сейчас ты выглядишь точно так же? Он звонко рассмеялся. — Потому что он создал то тело точно таким же, как мое собственное. Драконы могут изменять свою форму. Странно, но от гнева, который я испытывал каких-то несколько минут назад, теперь не осталось и следа. — Прошло немногим менее года, — сказал я, отвечая на его вопрос. Орег расслабился и улыбнулся. — А я думал, на мое восстановление уйдет гораздо больше времени. — Ты больше не зависишь от этого? — спросил я, кивая на поблескивавшее на моем пальце платиновое кольцо. Орег покачал головой. Мне хотелось прыгать от радости, рассказать ему обо всем, что происходило в моей жизни, пока его не было рядом, но я лишь задавал ему вопросы, чтобы просто слышать его голос, чтобы убедиться, что я не сплю. — Ты последний? — спросил я. — Существуют и другие виды драконов, Вард. Но они всегда считались редкими. — Он с облегчением вздохнул. — Теперь, когда из моей магии исчез яд, надеюсь, нас станет больше. — Можно попросить тебя кое о чем? — с нетерпением в голосе спросил я. — Мне всегда безумно хотелось взглянуть на настоящего дракона. Орег улыбнулся, как обычно, напомнив мне Тостена, сделал несколько шагов назад и начал изменять форму и увеличиваться. Мы оба забыли о Нарциссе, и сейчас он напомнил нам о своем существовании, испуганно отшатнувшись в сторону. К тому моменту, когда мне удалось его успокоить, в Хуроге вновь появился дракон. Он был вдвое больше, чем василиск, но выглядел гораздо более угрожающе. Вытянутая морда, лапы и острые когти по цвету напоминали синюю летнюю ночь. Туловище, покрытое переливающейся на солнце чешуей, было перламутровым, а наполовину сложенные крылья — золотисто-черными. Я завороженно смотрел на своего чудесно изменившего обличье друга и не мог насмотреться. Дракон расправил крылья — они красиво блеснули в свете утреннего солнца. Нарцисс испуганно заржал и поднялся на дыбы, а дракон мгновенно сложил крылья и вновь превратился в Орега. — Честное слово, Орег, мне ни разу в жизни не доводилось видеть ничего более прекрасного! — взволнованно воскликнул я. Орег обхватил себя руками за плечи и смущенно потупил взгляд. — Значит, ты позволишь мне остаться? На душе у меня стало вдруг светло и радостно. И я ответил так, как недавно ответил Тостену: — Ты мой брат, Орег. Тебе здесь всегда рады. Когда мы медленно спускались вниз по горной тропинке, я спросил: — Почему твое человеческое обличье так похоже на Тостена и на многих других людей из Хурога? Орег взглянул на меня лукаво и задорно. — Я думал, ты сам знаешь, Вард. Хурог — означает дракон.
Однажды летом, проснувшись на рассвете, я сразу почувствовал, что произошло нечто грандиозное. Я быстро оделся, умылся холодной водой, оседлал Нарцисса и отправился на прогулку. Когда тропа, ведущая наверх скалы со старинными дверьми, стала слишком крутой, я спрыгнул с Нарцисса и повел его за собой. Мы почти достигли вершины, когда мой конь встревоженно зафыркал и задергал ушами. Я почувствовал странный запах — жар и горячий металл. Так пахнет в кузницах. Забравшись наверх, я увидел, что бронзовые двери распахнуты настежь. Незадолго до этого дня мы с Аксиэлем пытались отворить их, но не смогли. О том, как и когда появились двери в этой скале, он ничего не знал. Я приблизился к ним и с замиранием сердца тщательно осмотрел. Внутренняя поверхность дверей была черной, как будто опаленной огнем. За ними находилось всего лишь небольшое углубление прямоугольной формы. У меня из-за спины послышался шум чьих-то шагов, и я повернул голову, ожидая увидеть Тостена — если бы это был кто-то чужой, Нарцисс не вел бы себя так спокойно. На меня приветливо смотрел Орег. — Привет, Вард! Я сглотнул, потрясенно глядя на него. — Надеюсь, ты не попросишь меня убить тебя во второй раз?.. Он взглянул в ту сторону, где когда-то стоял мрачный Хурог, а теперь возвышались недостроенные стены нового замка, и потрепал Нарцисса по голове. — Ты провел большую работу. А где скелет дракона? — Мы превратили его в порошок и развеяли в полях, — ответил я. — Правильно сделали. Я не мог понять, что выражает его лицо: оно выглядело печальным и в то же время невероятно радостным. — Я не хотел причинять тебе страдания, Вард, — продолжал Орег, — но, честное слово, даже не подозревал, что не умру. Драконы не стареют, но их можно убить. Я думал, смерть превратит мою душу в камень. — Что было за этими дверьми? — спросил я. — Я! — радостно сообщил он. — Я не знал, что в этой пещере хранилось мое тело. Я сел на камень и закрыл лицо ладонями, совершенно сбитый с толку. В моей голове роились десятки вопросов, но я не знал, какой из них ему задать. — Ты похудел, — заметил он. Тостен сказал мне то же самое, когда вернулся из Ифтахара. — Я думал, я убил тебя тогда! — гневно произнес я. Орег приблизился ко мне и опустился на колени рядом со мной. — Почему ты так долго не появлялся? — спросил я, не глядя на него. — Я был мертв. Вернее, почти мертв, — ответил он. — Сколько времени прошло? Год? Два? Не больше… Ты ведь почти не изменился. Я просто так долго приходил в себя. Мое тело лежало здесь… с момента гибели последнего Императора, то есть на протяжении десятков веков. — Насколько я понимаю, твой отец заставил тебя носить обличье того человека, которого я убил. Почему же сейчас ты выглядишь точно так же? Он звонко рассмеялся. — Потому что он создал то тело точно таким же, как мое собственное. Драконы могут изменять свою форму. Странно, но от гнева, который я испытывал каких-то несколько минут назад, теперь не осталось и следа. — Прошло немногим менее года, — сказал я, отвечая на его вопрос. Орег расслабился и улыбнулся. — А я думал, на мое восстановление уйдет гораздо больше времени. — Ты больше не зависишь от этого? — спросил я, кивая на поблескивавшее на моем пальце платиновое кольцо. Орег покачал головой. Мне хотелось прыгать от радости, рассказать ему обо всем, что происходило в моей жизни, пока его не было рядом, но я лишь задавал ему вопросы, чтобы просто слышать его голос, чтобы убедиться, что я не сплю. — Ты последний? — спросил я. — Существуют и другие виды драконов, Вард. Но они всегда считались редкими. — Он с облегчением вздохнул. — Теперь, когда из моей магии исчез яд, надеюсь, нас станет больше. — Можно попросить тебя кое о чем? — с нетерпением в голосе спросил я. — Мне всегда безумно хотелось взглянуть на настоящего дракона. Орег улыбнулся, как обычно, напомнив мне Тостена, сделал несколько шагов назад и начал изменять форму и увеличиваться. Мы оба забыли о Нарциссе, и сейчас он напомнил нам о своем существовании, испуганно отшатнувшись в сторону. К тому моменту, когда мне удалось его успокоить, в Хуроге вновь появился дракон. Он был вдвое больше, чем василиск, но выглядел гораздо более угрожающе. Вытянутая морда, лапы и острые когти по цвету напоминали синюю летнюю ночь. Туловище, покрытое переливающейся на солнце чешуей, было перламутровым, а наполовину сложенные крылья — золотисто-черными. Я завороженно смотрел на своего чудесно изменившего обличье друга и не мог насмотреться. Дракон расправил крылья — они красиво блеснули в свете утреннего солнца. Нарцисс испуганно заржал и поднялся на дыбы, а дракон мгновенно сложил крылья и вновь превратился в Орега. — Честное слово, Орег, мне ни разу в жизни не доводилось видеть ничего более прекрасного! — взволнованно воскликнул я. Орег обхватил себя руками за плечи и смущенно потупил взгляд. — Значит, ты позволишь мне остаться? На душе у меня стало вдруг светло и радостно. И я ответил так, как недавно ответил Тостену: — Ты мой брат, Орег. Тебе здесь всегда рады. Когда мы медленно спускались вниз по горной тропинке, я спросил: — Почему твое человеческое обличье так похоже на Тостена и на многих других людей из Хурога? Орег взглянул на меня лукаво и задорно. — Я думал, ты сам знаешь, Вард. Хурог — означает дракон.