чехов как котят, прорываясь по центру. Ну, смотри свою НХЛ, козел. А помнишь, как Миша улетел? Нет, не Горбачев. По нему бы так не заплакали. Просто медведик, ерундовинка. И ведь улетел -- навсегда. Больше мы так не заплачем. А еще мы любили всяческую "Международную панораму", малец. Наши чудесные жены (о том, что они дуры я уже, кажется, упомянул) пристально рассматривали парижские або римские витрины, пытаясь своим прозорливым взглядом проникнуть в суть тамошних фасонов и цен. А мы, по простоте своей душевной, слушали музыку комментария -- ну ты прикинь: стоит такой поц на фоне ньюйоркснищей витринищи, горящей всеми соблазнительными огнями, и вещает на полном серьезе: "Красиво убраны улицы американского города, но нерадостны лица простых людей: рождественский гусь подорожал на 10 центов". Сердце, понятно, кровью обливалось. Нам врали "от всей души", нам перевирали "время", и звездным часом советского телезрителя был выход в эфир пьяного в дугарину Юрия Николаева при чтении завтрашней программы -- он тогда в силу этой своей выходки не удостоился партбилета, но любим и по сию пору: не за утренние звезды либо почты -- а за чисто русский поступок. Ты сейчас можешь путать Белянчикову с Беляевой, но прикинь: вот сидел белобрысенький сынуля Саши Маслякова из года в год в первых рядах КВНовских шоу -- и ты, браток, состаришься, и этот малый -- с седой бороденкой, астматически кашлем и тросточкой -- будет там же располагаться папаня его будет неизменно молодым, корректным и аккуратно постриженным! Ты сейчас можешь быть равнодушным к прогнозу температур и всяческих антициклонов на территории России и сопредельных как бы государств -- но тебе, бедняжка, никогда не понять коронной фразы Виктора Балашова, который после добросовестного озвучивания коммунячьего официоза мягко говорил: "И о погоде..." То есть -- так слышалось -- ну, это, ребята, было все вранье, а теперь я вам скажу правду. И это откровение похлеще всех Амальриков и Буковских. Вообще-то я от тебя не отличаюсь ничем: я так же благодарно слушаю рассказ Николая Николаевича Дроздова про очередную зверюшку. я с таким же удовольствием отправляюсь в новое путешествие с Юрием Сенкевичем, я столь же готов подумать вместе с Капицей насчет того. чем грозит нам опыт -- сын ошибок трудных, -- но я на всю жизнь запомню. милый, свой любимый телекадр. Сейчас расскажу. Прикинь: Брежнева хоронили, лафет, все дела, Красная, естественно, площадь, бумкают гроб туда, куда ему и положено, и тут через весь экран, из угла в угол -- медленно, тяжело помахивая крылами, пролетает мрачная ворона. Вечером, во "Времени", этот кадр вырубили. Они постеснялись повторить правду. Но я ее видел. А теперь можешь говорить: ну, что за дурацкий ящик, ну что за фуфло... Малиновки послушай голосок. А из полей, чувачок, доносится то же самое.